Девушка недоверчиво смотрела на него.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты никогда не думала о педагогическом колледже?

Джессика резко вскинула голову и стукнулась о стену.

— Нет!

— А следовало бы. Хотя, пожалуй, тебе будет там скучновато. Ведь ты уже прочла массу литературы.

— Кристофер, не надо шутить…

— Котенок, если услышишь, что я стал серьезным, это будет означать, что меня нет в живых.

У Джессики подогнулись колени. Она никак не ожидала, что услышит сегодня это ласковое прозвище. Весь вечер ей не хватало тепла и нежности. На минутку у Джессики разыгралось воображение, но она очень быстро спустилась на землю с небес. Разве она могла позволить себе учиться в колледже? Кроме того, по возрасту она уже должна была бы заканчивать его.

— Нет. Давайте забудем об этом. Мне хорошо на своем месте. Это правда. Я не вру.

И она действительно не врала. Сейчас ей уже было все равно где работать, потому что, пока Джессика смотрела на горевшие между ними свечи, она поняла, что ее зависть к молодым няням в тот далекий день была вызвана тоской по собственной семье. И все эти годы, когда она мечтала стать няней, на самом деле ей хотелось обрести место, где ее будут любить, где она найдет человека, которому будет принадлежать ее сердце. Встреча с Кристофером, жизнь в его доме, любовь к нему перевернули ее мир. Теперь девушка понимала, что семья, которую она мечтала найти, была ее собственной семьей. И создать ее она хотела только с Кристофером. Без Кристофера жизнь была пустой, и все остальное — школы, колледжи, университеты — теряло всякий смысл…

Джессика увидела, что его лицо потемнело.

— Тебя беспокоит что-то другое? — спросил Кристофер, наклоняясь к Джессике так близко, что она могла пересчитать его ресницы.

— Нет, нет, — поспешно ответила Джессика.

Кристофер вздохнул и отошел от стены.

— Прежде чем мы вернемся за стол… — Он поднял руку и легонько провел пальцем по ее подбородку. Джессика вздрогнула, проклиная власть, которую имел над ней этот человек. Разве он не понимал, как больно ранит ее такая мимолетная близость? — Я хочу пожелать тебе счастливого двадцатитрехлетия, котенок.

Пальцы Джессики вцепились в мягкую шерсть его свитера. Она испугалась, что не справится с желанием прильнуть к его губам.

— А тебе — счастливого тридцатитрехлетия…

— Жаль, что я не принес тебе никакого подарка. О, Джессика… — В его голосе слышалась искренняя боль.

— Кристофер!

Джессика вздрогнула, услышав голос Эмили. Кристофер тоже обернулся, и очарование близости исчезло.

— Что это вы тут делаете? — Ни один из них не произнес ни слова. Красивое лицо Эмили словно окаменело. — Торт ждет вас.

Джессика чуть не застонала, представив, как они с Кристофером выглядят со стороны. Еще раз она навлекла на него неприятности.

— Пойдем, Эмили. Мы с Джессикой обсуждали наши семейные дела.

Джессика следила за тем, как Кристофер отошел от нее и взял Эмили за руку.

— Пошли, Джессика? — спросил он. Тон его был почти равнодушным.

У Джессики защемило сердце. Когда же она наконец поймет, что нет на свете никакого тепла и никакой заботы и все это не больше, чем иллюзия?

Кристофер сунул в микроволновку свежезамороженный обед и включил таймер. Затем с кофейной чашкой в руке уселся за кухонный стол, чтобы просмотреть дневную почту. Увидев почерк Джессики, он затаил дыхание. Сегодня был день его рождения, и она не забыла этого.

Кристофер вскрыл конверт и вынул оттуда открытку. Обычную детскую открытку. Паучок Банни. Он вспомнил смешную ночную рубашку Джессики и улыбнулся печальной улыбкой одинокого человека.

Конечно, в этот день многие поздравили его. Секретарша принесла в офис торт, а Питер Магерс пригласил его на ленч. Затем пришла Эмили и предложила пообедать вместе. От этого приглашения он отказался, причем, кажется, довольно неуклюже.

Но эта детская открытка неожиданно растрогала его. Кристофер еще некоторое время с улыбкой смотрел на нее. Ему не хватало этой девочки. Он думал, что со временем выбросит ее из головы, что Эмили и работа помогут забыть ее, но ничего не помогало. Ему было пусто без нее, дом казался мертвым, а когда Кристофер навещал ее у Липтонов и видел с детьми, то чувствовал себя еще хуже.

Усилием воли он заставил себя вернуться к почте. Кристофер отодвинул от себя ворох конвертов. Открытки от Глэдис всегда запаздывали — если приходили вообще.

В последние недели он старался не думать о Глэдис и о состоянии, которое она получила после смерти мужа. Особенно же он старался не думать, как это отразилось на Джессике. Но когда он вспоминал, что речь шла о ста с лишним тысячах долларов, то чувствовал угрызения совести.

Кристофер напомнил себе, что завещание было абсолютно законным. Кроме того, Джессика уже совершеннолетняя и могла сама позаботиться о себе. В ее возрасте Глэдис испытывала те же трудности и прекрасно справилась с ними. Но все же…

Кристофер поставил на стол свой скороспелый обед и опустился в кресло. Даже если по закону Глэдис ничего не должна Джессике, то — боже милостивый! — неужели она не имела никаких моральных обязательств перед дочерью покойного мужа?

Но Джессика ни разу не спросила у него юридического совета, несмотря на то что Кристофер готов был помочь ей. Наверное, и мысли не допускала о том, чтобы заставить его пойти на сделку с совестью.

Кристофер потыкал еду вилкой, а затем отправил кусочек в рот и обжег себе язык. Проклятье! Он тосковал по блюдам, приготовленным Джессикой.

Неожиданно он вспомнил субботний вечер в «Золотой звезде» и героические попытки Джессики выглядеть веселой. Он был не прав, когда упрямо лез к ней в душу. Может, ей действительно хорошо живется у Липтонов. Она работает, получает неплохие деньги, так зачем ей нужен этот колледж? Все понятно. Либо работать, либо учиться. Даже если она получит стипендию и финансовую помощь, этого будет слишком мало: придется подрабатывать. А это несправедливо. Она могла бы позволить себе учиться нормально, если бы…

Ладно, допустим, он позвонит Глэдис. Станет сестра его слушать? Дойдут ли до нее его слова? Кого он пытался обмануть? Глэдис собрала и поспешно отправила Джессику за тридевять земель, лишь бы избежать дележа так неожиданно свалившихся на нее денег. Наивно рассчитывать, что сестра изменит намерения только потому, что он попросит ее об этом.

Кристофер взглянул на телефон, висевший на стене над холодильником. Он не пытался связаться с Глэдис с тех пор, как узнал, что она во Флориде. Не знал, что ей сказать. Или знал, но боялся. Все-таки она его сестра, и при мысли потерять ее навсегда у него начинало сосать под ложечкой.

Тут телефон зазвонил сам, выведя Синглтона из состояния задумчивости.