Еще немного подумав, Чарушин попросил Аббасова принести злополучный кляссер. Спустя пять минут вся мужская часть сгрудилась вокруг кожаной книжицы, под обложкой которой пряталось целое состояние. Нетерпеливо перевернув листы, Никита увидел все те марки, которые показывали ему братья пару вечеров назад. Все было на месте. «Британской Гвианы» не было.

Из-за плеча Николая подошла и заглянула в кляссер Марина.

— И что, это и есть то самое Витино наследство? — напряженным, немного неестественным голосом спросила она.

— Ну да, — буднично сказал Артем.

— И эти бумажки чего-то стоят?

— Чего-то стоят. Эти, доставшиеся нам, около четырех-пяти мультов зеленью. А та, что нам не досталась, как ты слышала, еще десять.

— Я не знала. Боже мой, я не знала! — В голосе Марины послышалось отчаяние. — Я даже представить себе не могла, что речь может идти о таких деньгах. И что теперь? Когда Вити не стало? Он же не успел вступить в права наследования. Получается, что я не получу всех этих денег?

— Сучка, — голос Веры Георгиевны скрежетал, как металл по стеклу, — жадная похотливая сучка. Тебя только наследство и волнует. Ты ни слезинки не проронила по человеку, который почти пятнадцать лет был твоим мужем. А как про марки услышала, вон как встрепенулась. Ничего не получишь. Ничего. Я об этом позабочусь.

— Нина! — Никита повернулся к Альметьевой, которая внимательно следила за разговором. — Ну-ка, скажите нам как юрист: если Виктор умер, не успев вступить в права наследования, то что становится с его долей в завещании деда?

— Согласно наследственной трансмиссии, — Нина пожала плечами, — действительно фактическое вступление в права наследования возможно лишь через полгода, однако юридически все наследники написали заявления нотариусу в тот же вечер, когда было оглашено завещание. Поэтому наследство, полученное от деда, попадает в наследственную массу, оставшуюся от Виктора Липатова, и будет распределено между наследниками либо по оставленному завещанию, либо просто по закону.

— Ты ничего не получишь, — снова прошипела Вера Георгиевна, обращаясь к невестке. — Он собирался с тобой развестись. Тебе ничего не положено. Все мое и Коленькино.

— А с Нателлой он тоже собирался развестись? Она его дочь, между прочим, и ваша внучка, — язвительно сообщила Марина. — И он не успел со мной развестись. Он умер моим мужем. Так что все свое я получу до копеечки.

Сцена выглядела отвратительно. Видимо, для того чтобы ее прервать, Нина встала из кресла, подошла к Артему, взяла у него из рук кляссер, перелистнула страницы, зачем-то потрясла. Небольшой, ровно обрезанный листок бумаги выпал из-за кожаной обложки и мягко спланировал на ковер. Артем и Николай бросились его поднимать, чуть не столкнувшись лбами.

Большие печатные буквы, написанные на листочке от руки старческим неровным почерком, гласили: «АЧИНИ ОВТ ПИР К СУНАМ».

— Что это? — потрясенно спросил Николай и оглядел собравшихся. Глаза его блестели. — Что это за несуразица?

— А все-таки дед к старости поехал крышей, — сообщил Гоша. — Че-то, наследнички, у вас тоже не очень выгорает. Дедок-то наш мастер был загадки загадывать. Марки по десять миллионов баксов пропадают бесследно, а на их месте дурь какая-то оказывается. Шутник, однако, хрыч старый.

— Гошенька, — Ольга Павловна смотрела на сына с мягким упреком, — не надо так говорить, ты же хороший мальчик.

— Ага, мамуль. Нормальный я мальчик. Бедный только. Но я даже об этом не жалею, потому что за удовольствие видеть сейчас ваши рожи можно и заплатить.

Гоша раскатисто захохотал и вышел прочь из библиотеки. Тата подошла поближе к Артему и заглянула в бумажку, которую тот по-прежнему держал в руках.

— АЧИНИ ОВТ ПИР К СУНАМ, — прочитала она и жалобно посмотрела на Чарушина: — Никита, как вы думаете, что дедушка хотел нам сказать?

Ответа на этот вопрос Чарушин не знал. Он повернул голову и внезапно увидел лицо Аббасова. Удовлетворение было написано на нем. Рафика полностью устраивало то, что происходило в библиотеке в эти минуты. Заметив, что Чарушин смотрит на него, он встретился с ним взглядом, и больше не отводил его, твердый, немигающий, жаркий взгляд восточных глаз человека, который совершенно точно знал, что означают как странные слова, так и все, что с ними связано.

* * *

Увлекательную беседу пришлось прервать, потому что в Знаменское приехала опергруппа. Никита коротко, но обстоятельно рассказал коллегам все, что ему удалось узнать, умолчав лишь о своих подозрениях касательно экономки Любы. Помня о том, как он ошибся с Валентиной, ему хотелось все хорошенько проверить самому.

Так как он был, во-первых, в отпуске, а во-вторых, одним из гостей усадьбы, где произошло убийство, к расследованию его официально не подключили, хотя негласно его присутствию в усадьбе порадовались. Никита Чарушин славился зоркими глазами, хорошей интуицией и тонким нюхом, так что его наблюдения и выводы точно не могли быть вредными.

Аббасов освободил кабинет для следователя. Шли опросы членов липатовской семьи и остальных гостей усадьбы, и Никита, которому пока было совершенно нечего делать, прошел на кухню, откуда доносились умопомрачительные запахи. Люба готовила обед.

— Уехала жена ваша, — печально сказала она, — и младенчика увезла. А я уж привыкла к нему. Я ж вообще детей люблю. Так жалела, что своих Бог не дал. Я ж к вашим каждый раз, как еду приносила, так нет-нет и задержусь, чтобы малыша потетешкать. Хороший он у вас, смышленый.

Слышать это отцовскому сердцу было приятно, но сбивать себя с панталыку Чарушин был не намерен. Он ловко вытащил у Любы из-под ножа кусок ярко-красного помидора, закинул его в рот и притулился на подоконнике, разглядывая раскрасневшуюся от хлопот повариху.

— Люба, а как вы в усадьбу на работу устроились? — спросил он, будто между делом. Нож в руках экономки замер, но тут же заработал с удвоенной скоростью.

— Известно как, — сказала она неестественно тонким голосом. Неровные красные пятна поползли с ее щек к шее, усыпали грудь в вырезе тонкой блузки. — Как все, так и я.

— А как все? — уточнил Никита. Щадить Любу он не собирался. В конце концов, старика Липатова и его старшего внука тоже никто не щадил. — Через бюро по найму, через газету? Как?

— Через бюро по найму… — Люба горько усмехнулась: — Вы сами-то верите в то, что говорите? Разве ж сейчас без знакомств и протекции хорошее место-то получишь? Без связей никуда. Так что я по знакомству устроилась. У Георгия Егоровича старая экономка на пенсию собралась, вот ему меня и порекомендовали. А что, готовлю я хорошо, сами знаете. Чистоплотная, дом в порядке содержу. И уж в том, что я ни копеечки лишней не возьму, только на хозяйство, сомневаться-то не приходилось.

— И кто ж это ему вас порекомендовал, если не секрет? Старик же последние годы безвылазно в Знаменском жил. Почти никуда не ездил, ни с кем не общался.