– Этот долго не продержался бы. Рейнджерам полагается проходить медицинскую проверку.

– Возможно этого приготовили наскоро, только для нас. Хорошая подделка обманет кого угодно, ее отловишь разве что рентгеном, да она и рентген обманет, если рентгенолог сам из их числа… интересная идея, над ней стоило бы подумать. Зебби, мне нужно еще поработать. Тут столько нового, а времени так мало. Я ведь любитель, мне не сделать и десятой доли того, что мог бы сотворить с этой тушей настоящий специалист по сравнительной биологии.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – Вообще-то, я предпочел бы, чтобы здесь обошлись без меня.

– Как тебе сказать…

– Мне все равно нечего делать, пока Джейк и Дити заканчивают собирать вещи. Так что давай помогу, скажи, что нужно.

– Дело пошло бы вдвое быстрее, если бы ты фотографировал. А то мне приходится всякий раз вытирать руки, чтобы взять фотоаппарат.

– Я в твоем распоряжении, Шельма. Говори, под каким углом, с какого расстояния и когда.

Хильда явно обрадовалась:

– Знаешь, Зебби, все-таки я тебя люблю, даром что ты выглядишь как горилла и ухмыляешься как идиот. Внутри у тебя душа херувима. Мне бы сейчас искупаться – как знать, когда в следующий раз представится возможность залезть в горячую ванну. И воспользоваться биде – вершиной декадентской цивилизации. Я все боюсь: вдруг Джейк объявит, что пора в дорогу, а я все еще режу это гнусное мясо.

– Режь спокойно, дорогая, будет тебе ванна. – Я взял фотокамеру, которой Джейк пользовался для фиксации своих экспериментов: «Поляроид стереоинстаматик», с автоматической наводкой на резкость, автоматической установкой диафрагмы, автоматическим проявлением, идеальная камера для инженера или ученого, которому нужно протоколировать то, что он делает.

Хильда трудилась в поте лица, я снимал.

– Шельма, тебе не страшно работать без перчаток? Вдруг подцепишь что-нибудь.

– Зебби, если бы эти твари умирали от наших микробов, они бы здесь не выжили. А они выживают. Значит, и нам их микробы, скорее всего, не причинят вреда. Принципиально иная биохимия.

Это звучало логично – но я хорошо помнил закон Кеттеринга: «Логика есть не что иное, как организованный способ надежно впасть в заблуждение».

Появилась Дити с тяжелым узлом:

– Ну вот, теперь все.

Ее волосы были забраны в узел. На ней не было ничего, кроме резиновых перчаток.

– Привет, милый. Тетя Хильда, я пришла помочь. Что нужно делать?

– Ничего не нужно, лапочка. Разве что ты захочешь сменить Зебби.

Дити смотрела на труп и явно не испытывала воодушевления – ее сосочки совсем обвисли.

– Пойди искупайся, – велел я ей. – Пошла вон, говорят тебе!

– Что, от меня так плохо пахнет?

– От тебя пахнет чудесно, лапочка моя. Но Шельма совершенно правильно заметила, что нам, возможно, теперь не скоро представится случай помыться горячей водой с мылом. Я обещал ей, что мы не отправимся на Канопус, пока она не примет ванну. Так что иди скорей купайся, пока ванная свободна, а когда Хильда пойдет отмываться, ты мне поможешь грузить багаж.

– Хорошо. – Сосочки Дити слегка набухли, наглядно показывая, как поднялось ее настроение. Лицо моей возлюбленной обычно не выдает ее чувств, но эти прелестные розовые пробочки служат отличным барометром ее морально-боевого духа.

– Постой-ка, Дити, – остановила ее Хильда. – Ты тогда сказала: «Он не среагировал». Что ты имела в виду?

– То, что сказала. Сбрось одежду перед мужчиной, и он так или иначе отреагирует. Даже если сделает вид, что ничего такого не произошло, глаза все равно его выдадут. А тут совсем никакой реакции. То есть так и должно было быть, он же не человек, но я-то этого не знала, когда попыталась его отвлечь.

– Но он все-таки обратил на тебя внимание, Дити, – сказал я. – И тем самым ты дала мне шанс.

– Он обратил на меня внимание так, как собака, или лошадь, или любое животное обратило бы внимание на любое движение. Он заметил, но проигнорировал. Никакой реакции.

– Зебби, тебе это ничего не напоминает?

– А что это должно напоминать?

– Ты помнишь, в первый день, как только мы сюда приехали, ты рассказывал историю про одну смазливую студенточку.

– Какую студенточку?

– Которая не могла сдать математику.

– А-а-а! Бинни.

– Да, профессор Дональд Уолтер Бин. Не находишь тут связи?

– Но Дубина в университете уже много лет. Кроме того, он краснеет. Это никакая не татуировка.

– Я же говорю, этот наш экземпляр, возможно, слеплен наскоро. А кто сумел бы лучше дискредитировать некую математическую теорию, чем декан математического факультета престижного университета? Особенно если он хорошо знает эту теорию и ему точно известно, что она верна?

– Эй, погодите! – вмешалась Дити. – Вы о ком, о том профессоре, что спорил с папой? У которого было подложное приглашение? Но мы ведь решили, что он просто марионетка. Папа говорит, что он дурак.

– Он ведет себя как набитый дурак, – подтвердила Хильда. – К тому же еще и надутый. Терпеть его не могу. С удовольствием подвергла бы его вскрытию.

– Но он еще не умер.

– Это можно исправить! – стервозно сказала Шельма.

ХИЛЬДА:

К тому времени, когда я вылезла из ванны, Джейкоб, Дити и Зебби уже успели загрузить Аю Плутишку и проверить списки груза (консервный нож, фотоаппараты и все такое прочее) – даже образчики тканей и жидкостей, взятые от трупа, поскольку в чудо-машине Зебби имеется маленький холодильник. Дити не очень-то обрадовалась, что мои образцы будут лежать в холодильнике, но они были исключительно хорошо упакованы, сначала в несколько слоев пластика, а потом еще в контейнер из морозильной камеры. Кроме того, в холодильнике находились главным образом фотопленка, взрыватели для динамита и другие несъедобные вещи. Еду мы везли с собой в основном в сушено-мороженом виде, запечатанной в азоте, кроме непортящихся продуктов.

Устали мы как собаки. Джейкоб предложил сперва выспаться и только после этого отправляться в путь.

– Зеб, если ты не ожидаешь нового нападения в ближайшие восемь часов, то нам надо отдохнуть. Чтобы управляться с верньерами, я должен иметь ясную голову. Этот дом – почти крепость, он будет совершенно черным, потому что не излучает ни в какой области спектра. Скорее всего, они решат, что мы удрали сразу же, как только разделались с тем парнем – то есть, виноват, с гермафродитом, ну с якобы рейнджером. Что скажешь?

– Джейк, я не удивился бы, если бы они на нас набросились прямо сейчас. Но они что-то не набрасываются. Во всяком случае, мне не хотелось бы вести Аю не выспавшись, Больше всего ошибок в бою совершается именно от усталости. Давайте прикорнем. Дать кому-нибудь снотворное?