Остаток дня они провели в молчании. Сара чувствовала лёгкое волнение. Она и хотела и не хотела ехать к талу Сворку. Каким бы простым выходом было остаться дома, но... Если есть хоть малейший шанс узнать что-то об отце и о Проклятье, наложенном на её мужа, она должна этот шанс использовать. Она с ужасом представляла, что рано или поздно попытки отравить или как-то убрать Джозефа станут более настойчивыми, а если даже и не станут - что для тала Сворка значит подождать год-другой? Как выяснилось, они с доктором, не остановятся ни перед чем. И что самое страшное, как и тогда, когда она, Сара Бален, была бесправной нищенкой, снимавшей квартиру в одном из самых грязных районов города, так и сейчас, когда она - жена Проклятого, изгоя общества, ей не приходится рассчитывать на стражей правопорядка. Они явно будут не на их с мужем стороне. Им с Джозефом придётся как-то справляться самим.

А ведь по сути, ничего и не изменилось, только тогда она боролась ради Язена, чтобы брат вырос и получил образование, а сейчас - ради мужа, человека, который внезапно стал ей дороже брата и даже самой жизни. И она будет бороться, чего бы ей это не стоило!

С этой мыслью Сара и заснула. А утро принесло много хлопот - предстояло собраться на вечер и подготовить экипаж, а ещё каким-то образом придумать, как обезопасить себя от возможных посягательств тала Сворка. После завтрака, Джозеф с хмурым выражением лица, приказал Генриху зайти к нему в кабинет. Сара догадывалась, о чём у них пойдёт разговор. Конечно, муж охотнее отпустил бы её с молодым и горячим виконтом, который точно не дал бы её в обиду. Но в свете последних событий, никто бы не поручился за жизнь Армина. Так что наверное это к лучшему, что она едет лишь с Генрихом. Меньше будет сплетен и никто, кроме, возможно, её самой не пострадает.

До обеда Сара примеряла платья, раздумывая, какое было бы приличней надеть на вечер, чтобы не выглядеть слишком уж вызывающе. Пару минут она решалась - не надеть ли своё синее платье, а потом всё же застегнула на шее сапфировое ожерелье и направилась в гостиную. Джозеф был там, сидел, не мигая, глядя в огонь. За последние дни он как-то совсем осунулся и постарел. То ли слишком сильно волновался и переживал за неё, то ли болезнь действительно неумолимо вступала в свои права и начиналась последняя стадия. И... Неужели её муж скоро уйдёт туда, откуда не возвращаются? Сара вздрогнула, подумав об этом, а потом одёрнула себя. Надо жить сегодняшним днём. Нарочито весёлым голосом она спросила:

- Как я выгляжу, граф Даррен? Готова ли ехать на вечер?

Джозеф обернулся на её голос. В глазах полыхнуло пламя. Он протянул руку, словно желая дотронуться до неё, а потом отдёрнул и глухо ответил:

- В таком платье я бы не отпустил свою жену на вечер. Графиня Даррен слишком красива, чтобы на её красоту любовались всякие проходимцы! Но, впрочем, ты вольна сама решать, как тебе одеваться.

Сара улыбнулась. Конечно, другого ответа она и не желала. Пожалуй, на вечер она оденет своё самое закрытое и простое платье с ниткой жемчуга. Больше ничего и не нужно.

- Я не надену это платье к талу Сворку, но если желаешь, каждый день буду приходить в библиотеку в нём.

- Не надо, - так же глухо ответил Джозеф. - Прибереги это платье для своего следующего мужа.

Сара опустила голову. Обида кольнула в сердце, хотя обижаться было глупо. Она лучше, чем когда-либо понимала Джозефа. Он считает, что скоро умрёт и не хочет, чтобы она его любила, но разве любят только за силу, здоровье или власть? Разве вообще любят за что-то? Разве это не желание отдать свою жизнь, всю себя, ради любимого человека?

- Простите, графиня. Я сегодня неважно себя чувствую. Думаю, вам лучше поскорее собраться. Время поджимает, - Джозеф сжал губы и отвернулся. Он всегда так делал, не желая продолжать разговор. Сара вздохнула и вышла.

Оставшийся час она провела, одеваясь и сооружая с помощью Мэри нехитрую причёску. В прихожей её ждал муж.

- Сара, умоляю, береги себя. Я дал Генриху два револьвера и задание стрелять на поражение по твоей команде. Если что - сразу зови его на помощь, и... возвращайся побыстрей, - Джозеф отвернулся, пытаясь скрыть волнение.

Сара улыбнулась и кивнула в ответ. Ей хотелось обнять мужа и никогда-никогда не отпускать. Кто знает, будет ли у них ещё время... Но она сдержалась. Всё будет хорошо. В корсете, под платьем был спрятан столовый нож, на всякий случай. Она не даст себя в обиду. Она больше не тали Сара Бален. Кончилось то время. Теперь она в ответе не только за Язена, но и за своего мужа. И от неё (почему-то она была в этом чётко уверена) зависела его жизнь.

Генрих открыл перед ней дверцу экипажа. Она села. Кучер дёрнул вожжи, и экипаж тронулся. Пару часов пути до Виллена по тряской брусчатой дороге она провела в волнении, раздумывая, как себя вести и что сказать талу Сворку. И когда они наконец-то подъехали к Синему Долу, Сара чувствовала себя абсолютно растерянной и подавленной. Но она должна хорошо сыграть свою роль. Тал Сворк не должен ни на секунду усомниться в ней или заподозрить то, что она действительно думает и чувствует, иначе будет беда. Лакей услужливо распахнул перед ними ворота, и они въехали в имение тала Сворка, Синий Дол. Всё. Назад дороги нет.

Генрих первым вышел из экипажа и подал ей руку. Он выглядел немного смешным и неуклюжим в тесной лакейской одежде. Но старый слуга затеял этот маскарад лишь из-за неё, подчинившись приказу своего хозяина. Если с ним что-то случится – в этом тоже будет виновата она. Сара вздохнула, сжала губы и вылезла из экипажа. У парадной двери освещённого особняка тала Сворка её ждал лакей, поэтому она лишь сдержанно, в рамках приличий попрощалась с Генрихом, приказав ему ждать её тут. А сама, с замиранием сердца, подала руку лакею и вошла в имение Сворка.

Гомон голосов, яркий свет, звон бокалов и шелест платьев на мгновенье ошеломили её. После полумрака Чендервилла, Сара чувствовала себя совсем неуютно. Но она подавила первое желание спрятаться, вернуться, убежать и с вежливой улыбкой подала лакею плащ. Он повесил плащ и проводил её в малую залу Синего Дола, а потом с поклоном удалился. Сара вошла внутрь, медленно, стараясь, чтобы не закружилась голова от разнообразия красок. Она предполагала, конечно, что тал Сворк не ограничит своё тщеславие, как говорил тал Хайли, несколькими друзьями, но здесь сегодня была почти вся знать Виллена. И среди этой знати она абсолютно терялась. Никто не обращал на неё внимания. Может быть, это, конечно, и к лучшему, но… Сара медленно пробиралась сквозь толпу к противоположной стене. Окна на ней были завешаны тяжёлыми бордовыми шторами. Можно было укрыться за одной из них и дождаться появления тала Сворка, но её отвлекли.

- Графиня Даррен, вот где вы! Я безумно рад вас видеть, - она узнала бы этот голос даже среди ночи. Конечно, вот и тал Сворк, собственной персоной. – Добро пожаловать на мой скромный вечер.

Сара в ответ просто молча склонила голову. Лгать, не краснея, она ещё не научилась.

- Пойдёмте, я представлю вас, - Сара на миг замешкалась, а тал Сворк неправильно, видимо, истолковал её замешательство. – Не бойтесь. Здесь никто не обидит вас. К тому же поступки вашего мужа не в коей мере не бросают тень лично на вас. В конце концов и я и доктор Хайли, знаем, почему вы действительно вышли замуж за Проклятого, заклеймённого преступника, - и тал Сворк подчеркнул слово «действительно». Как хорошо, что он не знает, как на самом деле обстоят дела. Теперь бы не выдать себя ненароком! Сара чувствовала всем своим существом опасность, исходившую от тала Сворка, и понимала, что любое её неосторожное слово может закончиться слишком печально для Джозефа. Но в любом случае самим Сворком или кем-то из его дружков приговор её мужу уже подписан, вопрос только во времени, и её дело – успеть раньше них.