— Ну с меня хватит, — сказала она. — Я уже на ногах не стою. С утра Форрал замучил меня своим фехтованием, а завтра изволь пораньше подняться и спеть все сначала. Спокойной ночи, Д'Арван.

— Спокойной ночи, Ориэлла, и… — Д'Арван проклял свою чудовищную застенчивость, сковывавшую ему язык. — И спасибо тебе за компанию, — мягко закончил он.

Ориэлла улыбнулась.

— Спасибо и тебе, Д'Арван. Прямо не знаю, что бы я без тебя делала. Боги! Эти праздники Волшебного Народа — такая скучища!

Д'Арван действительно был искренне благодарен ей за ее теплое участие. Весь вечер девушка развлекала его, рассказывая о своих занятиях с Мериэль и о новых друзьях-смертных из гарнизона, но честно говоря, юноша думал, что это делается из жалости, ибо Деворшан весьма презрительно игнорировал его присутствие. Близнец Д'Арвана провел всю ночь, танцуя с Элизеф, ужиная с Элизеф, смеясь и флиртуя с Элизеф. Он смотрел только на нее. А теперь эта парочка устроилась у огня, потягивая вино из хрустальных бокалов. Казалось, они полностью поглощены разговором.

Словно догадавшись, что беспокоит юношу, Ориэлла поглядела на Элизеф и ее увлеченного собеседника и нахмурилась:

— Послушай, Д'Арван, — осторожно проговорила она. — Это, конечно, не мое дело, но, может быть, ты слишком много времени проводишь со своим братом? Если хочешь, я как-нибудь возьму тебя с собой в гарнизон. Люди там замечательные, они тебе понравятся и, думаю, тебе пойдет на пользу новое общество.

Пораженный, Д'Арван уставился на нее и не нашелся что ответить. Встретиться с чужими? Одному? Даже мысль об этом приводила его в ужас. Он никогда ничего не делал без брата! И все же юноша оценил ее предложение. Кажется, она заметила, что в последние месяцы Деворшан все больше и больше времени проводит в компании Элизеф и ее друзей.

В отчаянии Д'Арван стиснул под столом руки. Как-то Деворшан сказал, что маг Погоды помогает ему разбудить в себе кое-какие дремлющие силы. Если это правда — а брат никогда ему не лгал, — тогда он, Д'Арван, остается единственным беспомощным магом в Академии. Юноша вздрогнул. Долго ли Миафан позволит ему оставаться здесь, если он лишен дара? А когда его вышвырнут — куда ему идти?

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила Ориэлла. О боги, как сейчас ему нужен друг! Д'Арвану хотелось довериться ей и спросить совета, но проклятая застенчивость заставила его промолчать, и потом, ему не хотелось, чтобы она винила брата. Ориэлла и так почему-то всегда не любила Деворшана.

— Должно быть, я устал, — уклонился он от ответа. — Наверное, мне следует лечь.

Девушка скептически подняла бровь и пожала плечами.

— Отличная идея, я тоже собиралась это сделать. Все равно, подумай о том, что я сказала. Мое предложение остается в силе. И если тебе захочется поговорить, — я к твоим услугам.

Она ушла, а Д'Арван еще немного посидел в одиночестве, дожидаясь брата. Наконец, почувствовав, что действительно устал, он направился к своему близнецу, чтобы пожелать спокойной ночи. Деворшан сидел возле Элизеф, его рука обнимала ее за плечи, их головы почти соприкасались, а голоса звучали приглушенно. Одетая в платье цвета мерцающей ледяной голубизны волшебница была потрясающе красива. Ее длинные, затейливо уложенные волосы переплетались с серебряной цепочкой. Д'Арван нерешительно приблизился к ним и остановился поодаль. Деворшан резко поднял голову.

Как всегда связанный мыслями с братом, Д'Арван почувствовал раздражение, вспышку вины — и что-то еще. Что-то недоброе. Прежде чем он успел распознать это, щит Деворшана опустился, впервые в жизни отрезав близнецов друг от друга. Д'Арван пошатнулся, словно от удара. Он почувствовал себя бесконечно одиноким — будто от него безжалостно оторвали частицу его самого, и был слишком поглощен болью и смятением, чтобы говорить.

— Как ты смеешь шпионить за мной! — закричал Деворшан, и лицо его побагровело. — Меня тошнит от твоей постной рожи! Хватит таскаться за мной! Убирайся отсюда, слышишь? Оставь меня в покое!

Потрясенный враждебностью, звучавшей в голосе брата, Д'Арван бросился прочь, и убегая, сквозь собственные всхлипывания слышал серебристый смех Элизеф.

* * *

Анвар на цыпочках крался по напоминающей пещеру кухне, стараясь не наступить на спящих. Дверь бесшумно открылась, и внутрь ворвался комок колючего снега. Юноша схватил пустой мешок из-под муки, чтобы прикрыть голову и плечи, и выскользнул наружу, тихонько затворив за собой дверь. Ночь стояла ужасно холодная. Темный двор был пуст, в Башне магов не горело ни огонька. Двое стражников верхних ворот жались к жаровне в привратницкой, потягивая вино и стараясь укрыться от ледяного ветра. Этот ветер насквозь продувал грязные лохмотья Анвара, пока тот осматривался, притаившись в тени. Стражники резались в кости, но то и дело отрывались от игры, чтобы бросить взгляд на ворота. Анвар выругался. Он должен бежать — должен! Но как? Колючий ветер леденил руки и ноги, и каждая минута промедления увеличивала вероятность быть обнаруженным.

Голоса! Анвар вздрогнул, и сердце его отчаянно забилось. Заглянув за угол здания, он увидел, что дверь Главного Зала отворилась, и луч золотистого света упал на снег. Взору юноши представилась странная компания: все в плащах и капюшонах и у каждого причудливой формы предмет, тщательно укутанный от мороза. Ну конечно! Какой же праздник без музыкантов! А теперь они возвращаются. На свободу!

Отбросив всякие мысли о риске, Анвар притаился в тени узкого прохода между лазаретом и кухней. Дождавшись, когда музыканты пройдут мимо, юноша нырнул вперед, на открытое пространство, и пристроился в хвосте группы, надеясь, что в темноте мешок у него на голове сойдет за капюшон. Усталые музыканты, закутанные в плащи и озабоченные только тем, чтобы поскорее добраться до теплого дома, конечно, не заметили, что их стало на одного больше. Стражники тоже.

— Веселого Солнцеворота, — крикнули они, когда музыканты проходили мимо. Ворота захлопнулись, и Анвар облегченно расслабился.

В привратницкой у подножья холма был новый сторож, моложе, чем тот, которого помнил Анвар. Он грел эль над маленьким очагом, и когда подошли музыканты, был полностью поглощен своим занятием. Едва взглянув на них, он открыл скрипучие ворота и сделал им нетерпеливый знак убираться. Свободен! Сердце Анвара трепетало. Музыканты миновали перешеек и оказались на широкой дороге, выходящей к мосту, за которым уже лежал город.

Анвар метнулся в сторону, спрятался за дерево и, дождавшись, когда музыканты уйдут далеко вперед, с оглядкой перебежал мостик. Очутившись на другом берегу, он сделал крюк по задним дворам, держась подальше от гавани и прячась от патрулей гарнизона. Избегая людных мест, юноша выбрался на знакомую тропинку и отправился вверх по реке.

Раньше он летел по этой тропинке стрелой, а теперь полз как черепаха. Повсюду громоздились глубокие сугробы, а темень была хоть глаз выколи, поэтому Анвару приходилось либо продираться сквозь колючие цепкие ветки прибрежных зарослей, либо рисковать свалиться в реку.