Мысли прервал дверной звонок. Варвара побежала в переднюю, и вскоре послышался ее робкий стук в дверь.

– Да-да…

Горничная появилась с маленьким серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка посетителя.

– Они просят прощения, что не договорились с вами о визите заранее.

Ардашев взял за край бумажный прямоугольник, прочитал и изрек:

– Хорошо, я приму.

Служанка удалилась, и через несколько секунд на пороге кабинета адвокат увидел высокого человека с бородой и пышными усами, в которых уже пробивалась седина.

Иван Христофорович Констанди человеком в Ставрополе был известным. Именно ему принадлежал недавно выстроенный деревянный цирк у Интендантских складов. Семьи он не имел, но на недостаток женского внимания не жаловался. По городу ходили слухи о его бесконечных похождениях, как с заезжими театральными актрисами, так и с циркачками. Это теперь он был богат и беспечен, а еще лет пятнадцать назад неприметный часовщик и мечтать не мог о жизни на широкую ногу. Надо сказать, что Иван Христофорович всегда с трепетом относился к цирковому искусству. Будучи еще желторотым юнцом, он не пропускал ни одной возможности насладиться волшебным миром чудес, о котором вещали красно-желтые афиши и выкрикивал рыжий зазывала-арлекин с рауса[27]шапито. Однажды, дабы мечта стала реальностью, он напросился в кассиры гастролировавшего в Ставрополе цирка Чинизелли. Такая возможность ему представилась оттого, что штатный кассир занемог и слег в местную больницу. Внеся за себя залог, такое действовало правило, он занял место у окошка и стал продавать билеты. Несколько лет молодой грек разъезжал по просторам необъятной России-матушки, мечтая в глубине души, что когда-нибудь судьба ему улыбнется и он станет владельцем собственного цирка. Ждать пришлось недолго: разорился хозяин одного из балаганов, в котором к тому времени он держал кассу. Бывший часовщик выкупил выставленное на торги имущество и уже на следующий день вновь собрал вместе впавшую в уныние труппу. Так в один день произошло превращение скромного кассира в делового и прижимистого директора цирка, который теперь так и назывался «Цирк Ивана Констанди». Вернувшись в город своего детства, он с большим трудом добился разрешения на постройку деревянного здания в самом центре губернской столицы. По проекту будущее помещение должно было освещаться керосиновыми фонарями, что, по опасению начальника Кубанской инженерной дистанции, могло привести к пожару не только цирка, но и расположенных по соседству Интендантских складов, и потому, согласно распоряжению управы, во время представлений присутствовал пожарный наряд, имевший в своем распоряжении одну трубу и две бочки. Теперь благодаря усилиям Констанди город получил собственный цирк. Отбою от посетителей не было, и разбогатевший владелец купил каменный особняк на Николаевском проспекте, неподалеку от Окружного суда. Образ жизни он вел скрытный и гостей принимал весьма редко, за исключением одиноких особ женского пола, коих не раз примечали в его собственном рессорном экипаже. Сказывали также, что у него жили самые диковинные животные. Кто-то упоминал про страуса-эму, кто-то говорил про удава, а кто-то нашептывал про снежного барса, усаженного на серебряную цепь. Правда, толком никто ничего не видел и подтвердить не мог. С присяжным поверенным Ардашевым Констанди был не знаком и потому, как того требовали правила, послал визитную карточку.

– Прошу, – адвокат указал на кресло, – присаживайтесь.

– Благодарю. Еще раз простите, что вторгся без предупреждения, однако для этого имеются серьезные обстоятельства. Мне кажется, что моя жизнь в опасности.

– В таком случае почему бы вам не обратиться в полицию?

– Не знаю, – замялся он. – Боюсь, они поднимут меня на смех. Ведь никаких письменных угроз я не получал. Дело в том, что вот уже второй день я нахожу на пороге своего дома дохлую крысу.

– Но ведь ее могла принести ваша кошка или собака, – предположил присяжный поверенный.

– Нет, – покачал головой директор цирка. – Их у меня просто нет.

– А соседские коты?

– Могут, конечно, но ведь раньше такого не было. Да и почему ко мне? Откровенно говоря, я теряюсь в догадках. Но, как бы там ни было, это дурной знак. И я серьезно опасаюсь за свою жизнь. Меня мучают кошмары. Вы, Клим Пантелеевич, опытный адвокат, и я надеюсь на ваш совет.

– Я порекомендовал бы вам все-таки сходить в полицию. Возможно, это проделки местных хулиганов. Кроме того, не исключено, что не вы один страдаете от этого безобразия. Быть может, уже кто-то заявил о подобных находках, и у властей на этот счет имеются какие-то соображения.

– Вы правы. Именно так я и поступлю, – согласился визитер и неторопливо полез в карман пиджака, показывая всем видом, что намеревается расплатиться.

– Нет-нет, – остановил его Клим Пантелеевич. – Ничего не надо. Мне совершенно не за что брать с вас деньги.

– Что ж, благодарю! – с видимым удовольствием провещал гость. – Еще раз извиняюсь за беспокойство. Всего доброго!

– Честь имею, – ответил Ардашев и, вызвав горничную, распорядился проводить гостя.

Обычно после окончания заседания в Окружном суде Ардашев не отказывал себе в удовольствии прогуляться, в особенности если благоволила погода. Вот и сейчас, выйдя на свежий морозный воздух, присяжный поверенный зашагал вниз по тротуару в сторону Тифлисских ворот. Дворники посыпали дорожку песком, и потому можно было идти, не боясь поскользнуться. Но как раз напротив дома циркового директора Клим Пантелеевич увидел начальника сыскного отделения.

– Здравствуйте, Ефим Андреевич! Что-то стряслось?

– Доброго здоровьица! А вы еще ничего не знаете? – удивился тот.

– Нет, я только что из судебной камеры.

– Преставился наш уважаемый цирковой магнат. Вот ведь как бывает. Жил человек, поживал, забавами разными тешился, змеев при себе держал и – на тебе: питон по имени Жако выполз из стеклянного ящика и задушил хозяина. Во как!

– Вы в этом уверены? – с недоверием спросил присяжный поверенный.

– Абсолютно. На лице у покойного рваные раны от зубов этой мерзопакости, а на туловище – синяки, но сами ребра целы. Как объяснил доктор, это явный признак того, что змея оплела жертву и не дала возможности вздохнуть. В результате в легких не осталось воздуха. Наш эскулап, оказывается, Брема почитывает и потому неплохо разбирается в повадках подобной твари. Оказывается, питон не ломает кости, как все ошибочно полагают, а только душит. Но самое интересное в том, что после того, как этот «червяк» прикончил хозяина, он сам вернулся на свое место. Пришедший сегодня утром слуга Ерофей насторожился сразу, как только заметил, что входная дверь осталась незапертой. Увидев, какое стряслось несчастье, он тотчас же закрыл гада на крючок и оповестил нас. Представляете? Заходим, смотрим, а дракон этот сидит в своем ящике и по сторонам глазеет, будто ничего не случилось. Тьфу, зараза! – Поляничко повернулся к Ардашеву и спросил: – А вы что… мне не верите?