Дэз села в кресло.

– Я не понимаю… Но… Почему? – она перевела взгляд с Дженни на Терезу.

Та только пожала плечами. Дженни закрыла лицо руками, потом прошептала:

– Я думаю, что все дело в вирусе. Есть в нем что-то такое, что меняет характер человека при переходе в Сеть. Оба раза, когда вирус применялся, – результат был одним и тем же! Вместо человека появляется бездушный монстр, готовый на все ради своей цели. Убивать людей, держать их в нейрокапсулах годами! Это не может быть простым совпадением!

– Но Хьюго Хрейдмар воспользовался вирусом, и с ним ничего подобного не произошло, – заметила Тереза.

– Откуда ты знаешь, что он им воспользовался? – возразила Дженни. – Никто не знает, испытывал он вирус на себе или нет.

– Тогда почему его никто не может найти? Почему этого человека никто никогда и нигде не видел? – Тереза откинулась назад в своем кресле.

– Это сейчас неважно, – устало ответила Дженни. – Джокера надо остановить, пока он… Не смотри на меня так, Дэз! Мне тяжело говорить это! Второй раз близкий мне человек превращается в чудовище за считанные часы. Это надо остановить, пока еще есть возможность! Мы должны… Мы должны вернуться. Надо попытаться… Каким бы это ни казалось вам бредом, но мы должны попытаться вернуть Мартина к жизни. Другого средства нет!

– О чем ты говоришь? – непонимающе развел руками Спайк. – Разве сознание Джокера не отделилось полностью от тела?

– Должен быть способ вернуть его, – Дженни схватилась за голову. – Возможно, Хьюго знает, как это сделать.

– А как мы найдем Хьюго? Все спецслужбы хайтек-пространства не могут поймать Хрейдмара уже много лет, – скептически сказала Тереза.

– Энджил Льюис! Он может нам помочь! – воскликнула Дженни. – Джокер как-то сказал, что доктор Льюис иногда выходит на связь с Хрейдмаром!

– Доктор Льюис сейчас в Джа-Джа Блэк, NOW WOW! вон до сих пор трещит, что все ученики Синклера и доктор Льюис оказались в тюрьме, и рассуждает, сколько они там будут сидеть и позволят ли им продолжить работу, – Тереза скрестила руки на груди. – Вряд ли нам удастся запросто поговорить с Льюисом.

Тереза встала и начала ходить по комнате:

– Пусть Дэз попробует поговорить с Джокером, – сказала она. – Может, он пойдет на контакт с ней. Она же все-таки его дочь.

– Да, – поспешно закивала Дэз. – Надо попытаться.

Дженни подняла вверх руки.

– Вы просто потеряете время, – сказала она. – Я тоже когда-то думала, что смогу вернуть своего отца.

Тут Макс несмело поднял руку:

– Насчет «вернуть»… Я тут подумал… Кажется, есть способ.

Повисла тишина.

Дженни схватила Громова за плечи и встряхнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу закончить «Моцарта», – громко произнес Максим. – Мне ведь почти удалось это, когда я был в Эдене. Значит, смогу и сейчас. Я ведь однажды почти закончил его, но Джокер выбил из моей головы выстрелом квантового генератора все воспоминания. Я начну сначала и…

– Почему ты думаешь, что это поможет? – перебила его Дэз.

– Синклер считал, что «Моцарт» поможет ему снова стать человеком, – пожал плечами Макс. – Я много думал над тем, что представляет из себя эта программа, и наконец понял, что это искусственный иммунитет. Омега-вирус наполовину цифровой, наполовину биологический. Он превращает индивидуальные частоты мозговых волн в стандартные, те, что воспринимает машина. Если вернуть мозговым волнам их изначальную индивидуальную частоту – то, что дает человеку возможность изобретать, творить, создавать новое, потому что каждый мозг уникален, – омега-вирус погибнет. Это пока гипотеза, но я уверен, что она верна. Я могу закончить «Моцарта» и снова сделать Джокера и Синклера людьми.

Тереза приложила руку к голове.

– Возможно, в этом есть здравое зерно… Я думаю, что когда сознание переходит в цифровую форму, то теряет способность интуитивно понимать, что верным может быть и нечто противоречащее здравому смыслу. Доктор Синклер принимал правильные решения с точки зрения формальной логики, но итог их оказался печальным. Пять тысяч человек едва не погибли! Если с Джокером произошло то же самое, что и с Синклером, то способность к интуитивному мышлению может спасти его и… И нас всех.

Дженни отрицательно покачала головой.

– Я боюсь, эта надежда слишком призрачна, – сказала она. – Прости, Макс… Не то чтобы мы не верили в твою гениальность… Просто слишком много «если».

– Но я могу! – воскликнул Громов. – Смог тогда, смогу и еще раз!

Он не мог поверить своим ушам. Они отказываются от возможности спасти и Джокера, и доктора Синклера только потому, что не доверяют! Не могут поверить, что четырнадцатилетнему мальчишке под силу закончить программу такой сложности, как «Моцарт»!

– Ты был подключен к среде Эдена, – спокойно возразила Дженни. – Девяносто пять процентов твоего мозга работали над проектом, а сейчас они заняты обеспечением твоей жизнедеятельности. Я не думаю…

– Вы не верите, что я могу сделать что-то сам? Без помощи виртуальной среды? – перебил ее Макс.

– Послушай, я не хочу тебя обидеть, но ты всего лишь обычный подросток, оказавшийся во всей это истории случайно. Если бы Дэз не рассказала отцу, что в твоих архивах памяти уже упоминался вирус, а значит, Хрейдмар может заменить твои воспоминания на свои и система безопасности Эдена ничего не заметит, тебя бы сейчас здесь вообще не было, – на одном дыхании произнесла Дженни.

Краска бросилась Громову в лицо. Он посмотрел на Дэз, но та только отвела глаза в сторону.

Спайк подошел к Максиму и хотел потрепать по плечу, но Громов увернулся от его руки.

– Не злись, парень, – сказал Спайк. – Просто история принимает очень серьезный оборот. Детям в ней не место. Мы найдем способ вернуть тебя в хайтек-пространство. Пойдешь снова в свою хайтек-школу и забудешь обо всем этом. Начались взрослые игры…

Макс снова посмотрел на Дэз, ожидая, что та поддержит его, но она смотрела в пол.

– Я понял, – сухо ответил Громов. – Правда, меня достало, что кто-то постоянно думает, что ему лучше меня известно, как распоряжаться моей же собственной жизнью! Сначала вы используете мою голову вместо оптического накопителя, это заканчивается тем, что вся моя жизнь co всеми мечтами, планами и желаниями летит к черту, а теперь говорите: иди домой, мальчик, ты нам больше не нужен.

Гнев захлестнул Громова с такой силой, что он едва смог перевести дыхание. Тело напряглось так, что окаменело.

Все молчали. Никто не нашел, что ему ответить.

– Ну и хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Я возвращаюсь в Накатоми. Надеюсь, вы поможете мне хотя бы добраться туда.