class="p1">– А всё-таки мы дошли! – громко произнёс Басен, выразив в этих словах то, что творилось у него на душе.

И сразу все загалдели на разные голоса.

– Смотрите, смотрите, вон люди на причалах. Это неверные, да? – кричал кто-то, показывая пальцем вперёд, заметив на молу далёкие фигурки в белом.

– Они должны встать перед нами на колени. Земля обетованная больше им не принадлежит.

– Да не напирайте вы. Дайте посмотреть! – умолял чей-то голос.

Можно было по-разному относиться к пророчествам Стефана, но пока все его слова сбывались. Пусть не так, как он говорил, но сбывались. Кто из детей, играя в крестоносцев, в глубине души верил, что ему доведётся дойти до Земли обетованной? А вот она, земля Господня, земля, где течёт молоко и мёд.

Чудеса именно так и происходят – в пределах случайностей и земного объяснения. Сам Бог, находясь в теле человека, сказал людям, чтобы они не ждали от Него явных знамений. Это вопрос веры. Дерево познаётся по плоду, и если всё сбылось, неважно как, – значит, пророчества Стефана изначально были правдой.

Именно об этом сейчас думал падре Паскале, смотря вместе с детьми на открывшуюся панораму приближающихся гор. О сотнях детских тел, выброшенных на отмели островка Сан Пьетро, священник, как и все остальные дети, на тот момент, конечно, не знал.

Остальные суда находились где-то позади. Корабль постепенно приближался к гигантской тени на воде, отбрасываемой горами. Но затем произошло нечто неожиданное.

Стоящий на кормовой надстройке шкипер что-то прокричал, и с бака в воду полетел чугунный литой якорь.

Зашуршал, разматываясь, толстый канат из пеньки. С глухим ударом упал второй якорь. Вёсла поднялись. Корабль какое-то время проплыл по инерции вперёд, волоча за собой по дну два тяжёлых якоря, затем якоря за что-то зацепились – и судно дёрнулось, словно уткнулось в невидимую мягкую стену.

Вместо того, чтобы завершить плавание, корабль по каким-то непонятным причинам закачался на мелкой волне на рейде, в четверти мили от берега, на виду далёких фигурок людей на молу.

– Может, будем ждать остальных? – спустя минуту молчания спросил сразу у всех чей-то неуверенный голос.

И ответ тут же нашёлся.

– Конечно. Будем ждать пророка. Стефан должен первым ступить на Святую землю, – ответил черноволосый мальчик рядом с Патриком, взобравшись на борт, держась руками за тали.

– Вначале он, потом знаменосцы, а затем уже мы. И так до самой гробницы. Он про это ещё в Вандоме говорил, – зазвучали другие голоса.

Наступило время томительного ожидания.

Близость земли, конечной точки долгого похода вызывала нетерпение, усидеть на месте было невозможно. Волнение достигло предела. На берег смотрели, не отрываясь, некоторые для лучшего обзора пытались залезть на мачту, другие повисли на снастях. На средней палубе к находящемуся среди детей священнику падре Паскале выстроилась длинная очередь за благословением. Первой к нему подошла какая-то девочка лет тринадцати с выгоревшими на солнце волосами. За ней стали подходить другие.

Доброму деревенскому священнику был понятен порыв детей. Тут было всё: и близкая цель, и затаённые страхи, и желание как можно сильнее убедить себя, что они избранные, что небо не даст их в обиду. Лица детей были серьёзными, сосредоточенными. Низенький невзрачный падре Паскале, которого дети раньше совершенно не воспринимали всерьёз, теперь олицетворял для них всю церковь, он как будто вырос в размерах, на время став самым главным человеком на судне.

Вскоре в бухту начали заходить остальные суда. Убирали паруса, опуская в воду длинные вёсла. Все ожидали, что сейчас раздастся команда двигаться к берегу, но шкипер даже не вышел из своей каюты. Один из четырех кораблей прямым путем пошёл в порт, остальные три почему-то тоже остались на рейде. Было видно, как дети на тех суднах полезли на снасти, махая другим кораблям руками.

Было видно, что на молу собралось много народа, но расстояние до берега оставалось слишком большим, чтобы разглядеть, что они там делают.

Прошел ещё один томительный час.

Палуба раскалилась от пекущего солнца. Тень от гор отодвинулась к самой кромке мола. Очень хотелось пить. Никто не сомневался, что на корабле, вставшем у причала, находился Стефан, что пророк первым должен был ступить на Землю обетованную, но выгрузка там вроде произошла, а остальные суда так и не снимались с якоря.

Непонимание происходящего достигло предела, когда матросы под руководством рыжебородого как ни в чём не бывало начали на палубе раздачу пресной воды и сухарей. Это не умещалось в сознании: зачем выдавать несколько глотков вонючей застоявшейся воды в четверти мили от побережья?

– Пейте, освободители Святой земли. Гробница Господня уже близко, – весело приговаривал рыжебородый, черпая из бочки медным ковшиком, как будто они до сих пор в открытом море.

– Почему нас не выпускают на берег? – не выдержав, спросил его Басен, но рыжебородый даже не повернулся в его сторону.

Примкнувший к детям пожилой монах из монастыря в Вандоме, с момента прибытия не переставал вглядываться в панораму побережья. Было заметно, что его что-то тревожит. Непонятное поведение команды лишь усилило его подозрения. Морща лоб, беззвучно шевеля губами, монах всматривался в далёкие береговые изломы, сравнивая их со своими полузабытыми воспоминаниями.

Что-то было не так. И когда на палубе началась раздача воды, монах разволновался ещё больше.

А затем со стороны берега показалась шлюпка.

Качаясь на мелкой волне, идя на веслах, шлюпка приближалась к кораблю. Издалека в ней можно было разглядеть ярко-красные пятна одежд купцов Гуго Ферруса и Гийома Поркуса, очевидно, приплывших на корабле, стоящем у причала. С купцами находились гребцы и еще какие-то люди. Когда шлюпка подплыла к кораблю и стукнулась о борт, стало видно, что двое из этих людей – воины или стражники, на них были шлемы, в руках круглые выпуклые щиты.

– Может, это военачальники? Может, они приплыли для того, чтобы сложить перед нами мечи? – неуверенно спросил какой-то мальчишка. Ему никто не ответил.

Был в шлюпке ещё кто-то, – чёрный, закутанный в чалму.

Вниз полетел верёвочный трап.

– А где же наш пророк? – дёрнул Патрика за рукав стоящий рядом с ним в толпе какой-то малый лет шести, но Патрик в ответ только отмахнулся, хотя вопрос был задан по существу. Присутствие Стефана в шлюпке сделало бы ситуацию более понятной, но купцы его почему-то с собой не взяли.

Первым на палубу по трапу взобрался один из вооружённых воинов. Дети в полном молчании во все глаза смотрели на первого увиденного ими неверного. Шафрановый цвет лица, крючковатый хищный нос, чёрные глаза. Лицо уверенное, даже наглое. Металлический шлем, из-под которого сзади свисает ткань