газеты, много патриотического материала, но мало фактов. Так лозунги — Мы победим, Убей немца и да здравствует товарищ Сталин. Если кто и против, то будет молчать.

Прямо на выгрузке нас построили и перед строем расстреляли дезертиров. У них нашли немецкие листовки с пропуском в плен. Трибунал принял решение на ходу и всех троих расстреляли перед строем. Так что если и есть у кого желание сдаться в плен, то он будет молчать и побежит в плен, молча не сообщая о своем желании окружающим. Перебежчики есть и неожиданно много. Хотя если вспомнить все победы — коллективизацию да «ежовые рукавицы», то перебежчиков немного. Немцев надо победить это понимание есть у многих, но и тех, кто не хочет отдавать свою жизнь тоже много. Вот и лютуют власти. Идем уже сутки, но кормить нас не спешат. И кому нас кормить. Мы не попали в свою часть и на нас никто не получал пайки или получал. Выгрузились мы из вагонов утром и вот скоро уже следующее утро как мы идем. Скорость марша так себе, но и маршировать особо некому, почти все в колонне из Ленинграда. Были беженцы пока ехали по Ладоге и затем сразу попали в строй и уже без задержки в строй маршевой роты. Повезло или нет, но мы маршируем здесь подо Ржевом и впереди бой. Встает солнце, и мы пришли и наконец полевая кухня. Даже есть миски и ложки. Неужели здесь хоть какой-то порядок. Но об этом я подумаю позже, сейчас миску и ложку и за кашей. Каша перловая, но наплевать — горячая и с тушенкой. Наконец поедим. На завтрак отвели час и затем опять построили и сообщили — мы идем в атаку. В атаку так в атаку и строй роты спокойно пошел к передовой, вот лесополоса или скорее то, что от неё осталось. Здесь нас вооружили. Вооружили нас знатно — двухметровые пики. Кавалеристы такие на вооружении имеют. Но мы то не кавалеристы. Взяли мы и эти пики и опять построение и так нас интересно построили, что за нашим строем цепь автоматчиков и на фланге сани, и на санях Максим и лента уже вставлена и первый номер уже наготове. Видимо были преценденты. Перед строем полковой комиссар и опять криком кричит — впереди враг и надо его уничтожить и товарищ Сталин через каждые пять слов. Воодушевляют нас перед боем. Только ленинградцам это уже не очень помогает они горячую кашу съели и теперь их в сон кидает. И тут у комиссара появилось желание узнать, как мы поняли его речь и готовы ли мы идти на смерть. Строй стоит молчит и смотрю полковой комиссар звереет и тогда кричу из строя — разрешите сказать. Полковой смотрит зверем, но разрешил сказать. И я выдал — мы наследники обороны Царицына и тех, кто воевал на фронтах гражданской войны готовы к беспощадной битве с немецкими псами. И всё такое прочее и напоследок — Да здравствует товарищ Сталин. Комиссар помягчел и затем уже спрашивает какие желания есть перед боем. И я опять выдал — хочу идти в бой комсомольцем. И нас скопом приняли всех в комсомол. Зачем я про комсомол — останусь живой то комсомольцем легче служить будет, да и привели фотографа и всех, кто вступал в комсомол сделали фото и вот второе третье фото можно было отправить домой семье на память. Рота так и сделала все успели написать письма и приложить свои фотокарточки. Мы все понимали — это всё что останется после нас. Впереди атака по снежному полю и оружие у нас знатное кавалерийские пики, но если бы нас и по-другому вооружили, то эффект был бы такой же. Всё поле пристреляно и хоть с пикой хоть с автоматом особой разницы не будет. Ведут нас к исходной позиции, исходная позиция для атаки — это первая траншея. Только нет этой первой траншеи, так кое где выкопаны стрелковые ячейки и всё. Толщина снежного покрова на поле, через которое нам бежать в атаку на первый глаз больше метра. Те, кто из Ленинграда через поле не пробегут, да и остальные не смогут бежать снега то по грудь. Максим с саней сняли и притащили в первую линию и автоматчики здесь же. Адреналин просто зашкаливает. Как пройти это поле и добраться до немцев и как победить и остаться в живых. Скорее всего никак не пройти и не победить и в живых никого не останется. Раненные на морозе долго не протянут.

Пока нет сигнала к атаке — пытаюсь вспомнить, что я знаю о боях в этом районе. Большие потери с нашей стороны и… большие потери с немецкой стороны. Немцы держали оборону сводными группами и только за счет организации обороны. И получалось они удерживали наше наступление за счет пулеметного огня. Уже после войны из немецких документов историки узнали — три четыре пулемета держали до километра первой линии немецкой обороны и наши атаки в лоб отражались пулеметами, так пехоты в немецких траншеях немного все держится на пулеметах. Если успеть добраться до немцев и уничтожить пару пулеметов, то возможно мы возьмем немецкие окопы. Что я могу сделать — немного, из оружия у меня пика. Но на поле лежит масса оружия — здесь на этом участке уже пару недель в атаку идут советские войска и на поле слоями лежат те, кто шел в атаку перед нами. Если присмотреться видны бойцы лыжных батальонов — многие из них в белых маскхалатах и в белых овчинных полушубках. Так вот колея от танка и на полпути к немецким позициям танк немцы сожгли, но колея осталась. По этой колее я пол поля и пробегу. Так начало положено и что там дальше. Дальше даже не холм длинные борозды непонятно от чего, но они не прикрыты снегом и значит по ним можно бежать и снег не будет мешать. Как у немцев организована оборона. Пулеметы ведут огонь согласно карточке огня по ориентирам. Задача у пулеметчика простая насытить пространство пулями и положить стрелковую цепь на землю и затем минометный огонь и, собственно, на этом нашу атаку немцы и положили. Всё. Ждут следующую стрелковую цепь и опять по шаблону. Я же думаю вырваться вперед стрелковой цепи и достигнуть немецких траншей раньше всех в одно лицо и потому уйти из-под немецких пулеметов. Я буде вне немецкого шаблона и у меня будет шанс добраться до