В какой-то момент шары из рук женщины исчезли, а вместо них возник тонкий блестящий жезл, по краям которого ровно и страшно вспыхивали огненные факелы. Но женщине и этого показалось мало. Она перебросила жезл в одну руку, продолжая вращать его пальцами, наклонилась и прихлебнула что-то из маленькой бутылочки.

– Я тоже пить хочу! – плаксиво сказал Саша, и тут женщина вдруг выдохнула огонь на маленький факел, сменивший в ее левой руке бутылочку.

Длинная струя огня шла под углом в сорок пять градусов, едва не касаясь барьера, за которым стояли зрители. Когда она погасла, женщина отвела факел от лица, опять прихлебнула из бутылочки и сделала три быстрых коротких выдоха – три яростные вспышки пламени. На краткий миг в воздухе повисли огненные шары.

Кто-то из зрителей испуганно вскрикнул и уронил телефон. Но женщине и этого было мало. Отбросив погасший жезл, она присела на корточки и стала выдувать пламя себе под ноги. Одновременно с этим она медленно приподнималась, отчего казалось, будто она восстает из ада в потоке бушующего огня.

– И чего тут такого? Одежда невоспламеняющаяся! А рукава из пожарной формы перешиты… Вот пусть она в купальнике такое сделает – тогда я удивлюсь! – громко сказал своей жене какой-то мужчина.

Огненная женщина вскинула голову и выпустила в его сторону короткий сердитый язык пламени. Мужчина отшатнулся и замолчал.

Костя испугался страшной огненной женщины и на всякий случай спрятался за Катю. Потом он перепрятался за Алёну, которая стояла позади Кати, а после Алёны перепрятался за Серафима. Таким образом Костя оказался у стены. Огненная женщина отсюда была уже не видна: лишь вспышки прочерчивали воздух и грохотала страшная музыка с ударами сердца.

Стоя у стены, Костя внезапно различил шепот. Шептались двое: мальчик и девочка. Девочка спрашивала совсем тихо, мальчик отвечал чуть громче. Костя оглянулся и при очередной вспышке пламени увидел, что мальчик и девочка сидят на каком-то ящике. Если не считать Кости, они были, пожалуй, единственными, кто не смотрел сейчас на огненную женщину.

– А кролика папа лечил? – спрашивала девочка дрожащим от волнения голосом.

– Да! – неохотно отвечал мальчик, поскольку это был, видимо, сотый подобный вопрос за сегодня. – Удав проглотил клетку с кроликом, а папа ее из него вытащил. Спас и кролика, и удава, который непременно бы подавился.

Девочка засмеялась, радуясь, что всё обошлось:

– А слона папа лечил?

– А как же! В слона кто-то бросил копьем. Слон разозлился, никого к себе не подпускал, и только папа придумал, как вытащить копье. Он привязал к пальме веревку, а к веревке копье. Потом стал подманивать слона сахарным тростником. Веревка натянулась, пальма согнулась, и копье выскочило.

Девочка подпрыгнула на ящике:

– А осу папа лечил?

– Конечно! У одной осы оторвалось крыло. Папа стал его пришивать, но крыло не пришивалось, и тогда он сделал протез из… не знаю, как называется… из толстого такого кулька…

Девочка опять засмеялась. Костя же придвинулся ближе. Разговор начинал его интересовать. Он попытался найти глазами Сашу, чтобы и тот тоже послушал, но Саша был занят: наблюдал за огненной женщиной. Теперь она прыгала через горящую скакалку.

– Да! – продолжал мальчик, адресуясь и к Косте тоже, потому что заметил, что тот слушает. – Никто в городе больше не лечит ос! Только наш папа! А по змеям, ящерицам и черепахам вообще специалистов нет. Даже в морских свинках и крысах никто ничего не понимает. Все лечат только кошек и собак. Иногда дорогих попугаев – но чем? Какими-то лекарствами для кур и индюшек! Нет ни схем лечения, ни выверенных доз!

Огненная женщина, все еще прыгавшая через скакалку, издала какой-то призывающий звук. Ее не услышали. Тогда на секунду она выключила музыку и нетерпеливо крикнула:

– Алексей! Где ты там? Хупы!

Мальчик, чей папа лечил слонов и ос, поспешно вскочил и один за другим перебросил женщине три обруча с фитилями. Женщина подожгла их и один обруч стала вращать на поясе, а два других на руках. В тот миг, когда три хупа с множеством фитилей ярко осветили ее лицо, Петя узнал ее. Огненная женщина в коже, выдувавшая огонь, была их вечно мерзнущей соседкой Кристиной. Чтобы убедиться, что это действительно Кристина, Петя стал искать глазами пиратский сундук. Ящик, обмотанный рыболовной сетью, стоял у стены. На нем сидели дети. Алёша и Варя – сын и дочь Кристины – о чем-то шептались, а третий ребенок, пытающийся всунуть между ними голову, был Костя.

– Это всё очень опасно! – рассказывал Алёша. – Я сам никогда не буду огнем дышать. Это только кажется красиво, а на самом деле лучше на жаре рекламу раздавать, чем так вот.

– Почему? – спросила Алёна, которая тоже уже узнала Алёшу и Варю. На сундуке Алёне места не оказалось, и она присела на корточки, опершись о него локтями.

– Может кожа загореться, если кто-то дверь откроет, а там сквозняк. Думаете, почему у мамы губы всегда обожженные? И десны у нее болят. И желудок. И кашляет она ужасно.

– А кашляет почему?

– Топливо ядовитое, оно и во рту все разъедает, и легкие… А хуже всего – это случайно вдохнуть огонь.

– Как это – вдохнуть огонь? – не поняла Алёна.

– Да запросто. Если случайно сделаешь вдох, пока топливо еще не выгорело, огонь устремится в другую сторону и опалит легкие. Или кашель вдруг на тебя найдет, а кашель – это вдох! Одна зрительница как-то попыталась трюк повторить, когда мама отвернулась, так у нее волосы сгорели и брови. Маму к следователю вызывали, суд был – хотя она тут при чем? А если кто-то попытается за гимнастом сальто повторить и шею себе сломает – это гимнаст виноват?

Варя закивала. Должно быть, дома говорилось об этом часто.

– Лучше бы уж мама только пои крутила! Роуп-дарты, метеоры там всякие… Это цепи и веревки горящие, – продолжал Алёша горько. – Можно же и без выдыхания огня прокормиться! Но я знаю, назло кому она это делает… Она всегда так… Всегда назло. И денег не берет у него!

Петя зажег на телефоне фонарик. Рядом с сундуком были разложены бутылочки, шары и какие-то страшные когти, которые могли бы принадлежать маньяку.

– Когти! – сказал Костя.

– Нет, когти – это огненные пальцы с фитилями на концах. Ими шевелить можно… А то, на что ты показываешь, это веера! Видишь, много спиц с фитилями и круглая рукоятка? – терпеливо объяснил Алёша.

Последний из обручей погас. Вспыхнул свет. Кристина стояла с опущенными руками. Большой обруч лежал у ее ног. Догоревшие фитили чадили. При ярком электрическом свете лицо Кристины утратило загадочность, сделалось очень обычным, и заметно стало, что да, рукава ее одежды перешиты из защитного костюма пожарника.