Осматриваюсь.

Моментально сталкиваюсь с черными, опасными глазами, внимательно смотрящими на меня.

— Очнулась?

Киваю.

— Самочувствие?

— Лучше.

Делаю несколько глубоких вдохов, плотнее кутаясь в теплое одеяло.

Да, мне значительно лучше. По крайней мере больше не холодно и не так страшно. Я бродила одна под дождем по темному лесу, не каждый может выдержать такое испытание.

— А теперь объясни мне, какого черта ты делала ночью в лесу?

Он, как и всегда, выглядит холодным, строгим, суровым. И таким… опасно-красивым. Мне хочется спрятаться под одеялом, ведь его голос звучит слишком грозно, так, что кожу начинает пробирать морозная дрожь.

Айдаров выглядит таким, словно я его обокрала или предала, и сейчас начнется безжалостный суд. Он подсаживается еще ближе, сжимая мощную челюсть. Нас разделяет расстояние вытянутой руки. Даже меньше.

— Только не ври. Говори, ну же!

— Спасалась. Бежала.

— От чего?

— От своего мужа.

— Почему?!

Черные глаза становятся максимально мрачными и опасными.

— Он умер, — сглатываю обжигающую горечь во рту, — его кто-то отравил. Я это видела своими глазами! Его сын Давид будет подозревать меня, а больше и некого.

— Блять! Умер? Эдуард мертв?!

Айдаров хватается за голову.

— Да, мертв. Но это еще не всё. Я… беременна.

— Что?

— Я беременна от тебя, Рустам! — подскакиваю на кровати, упираясь в матрас ладонями. — Эдуард узнал, разозлился, запер меня в комнате. Сказал, что завтра отвезет на аборт…

Сложно описать сейчас то, что отражается на лице мужчины.

Там целый спектр эмоций. От опасно-зловещего, до неверия и удивления.

— Поэтому ты решила его отравить?

— Нет. Я бы н-никогда! Я не у-убийца, — по щекам снова скатываются слёзы. — Я просто хотела сбежать, всё тебе рассказать. Это ведь твой ребенок! Я вылезла в окно, хотела сбежать, потому что он меня запер и влепил пощечину.

Айдаров оскалился, так, что я попятилась назад. Самый сложный разговор, который у меня когда-либо был. Даже, когда он наставил на меня пистолет за вранье, когда рассекретил, что я не Эля и притворялась, было значительно легче. Наверное…

Да, ситуация, мягко говоря, катастрофически-кошмарная. Всё в кучу смешалось, трудно поверить с первого раза в мой рассказ. Это как бразильский сериал. Но проблема в том, что все, что я рассказала — правда и реальность.

— А потом из окна увидела, как он у себя в кабинете с пеной во рту лежит… — я горько захныкала, задрожав, спрятала лицо в ладонях.

Господи, кошмар.

Это правда страшный кошмар, который будет сниться мне каждую ночь.

Убираю руки от лица, не контролируя свои действия из-за аффекта, хватаю Рустама за запястье, не боясь, смотрю в черные бездны ада, в которых вижу собственную смерть.

— Пожалуйста, Рустам, помоги мне! Спаси меня и нашего малыша. Давид придет за мной. И будет судить…

— Ты снова врешь? — рыкнув, за шею меня хватает, сдавливая.

— Нет! Не вру! Ну ты сам подумай… У меня ничего не было с Эдуардом, мы чуть больше недели женаты. За неделю я не могла от него забеременеть.

— А до этого? Хер знает, кто там у тебя был до твоей свадьбы!

— Ты можешь мне не верить, но давай поедем в клинику и сдадим анализы. Ты будешь последним негодяем, если выбросишь меня вон! Давид прикончит меня. Следовательно, прикончит и твоего ребенка тоже.

Хватка Рустама на шее слабеет. В черных глазах мелькает слабый просвет. Он хрипло выдыхает, опуская руку, что-то обдумывает, опустив длинные, черные ресницы.

Похоже, мои слова всё-таки переубедили монстра. Айдаров даст мне шанс, потому что внутри меня растёт его наследник.

— Я уже не знаю, верить тебе или нет… Но так уж и быть. Ты останешься здесь. На днях мы поедем в клинику и сдадим тест на отцовство. Если ребенок мой — ты родишь его для меня. Потом решим, что делать дальше. Возможно, я отдам тебя следователям, пусть сами разбираются. Но пока в тебе мой ребенок — никто и на метр к тебе не посмеет подойти. Ты будешь находиться под моей защитой.

— Но лишь до того момента пока не рожу?

— Да.

— А что будет потом?! Что? Отдашь меня сыну Эдуарда? Но он же ненормальный, он убьет меня, — впиваюсь в его руку, случайно царапая сильное запястье, но он отмахивается.

— Ты врала мне, забыла? Так что ты заслужила наказание.

— А моя сестра?

— Твою сестру изнасиловали, она заслуживает сочувствия, и она к тому же больна, а ты могла бы рассказать мне правду, но ты продолжала строить из себя недотрогу, притворяясь другой девушкой. Какое благородство! Думала тебя за это похвалят и по головке погладят? Что ж, ты ошиблась. Родишь моего наследника — потом проваливай куда хочешь. Если бы я был тебе так дорог, ты бы не побежала замуж за другого. Другой мужик на горизонте нарисовался и предложил кругленькую сумму за твоё красивое личико? Ты конечно же согласилась. И плевать, что он тебе в деды годится! Вернулась бы и продолжила бороться за того, которого любила. Но видимо я для тебя не значу ничего… Я в тебе ошибся, Мия.

Лучше бы я сгнила в луже, в темном лесу, чем выслушала сейчас то, что наговорил мне человек, в котором я души не чаяла.

Не ожидала. Такого я точно не ожидала от Рустама! Он монстр и чудовище. Как я могла разглядеть в нем что-то иное, помимо льда и черной желчи, из которой состоит весь его внутренний мир?

Неожиданно дверь с грохотом открывается, в комнату влетает моя сестра.

— Что тут происходит?! Что за шум? Мия? Как ты здесь оказалась? — Эльвира широко распахивает глаза, удивляясь увиденной картине. — Почему ты втихаря закрылась с моим супругом?

— Эля?

Отсаживаюсь подальше от Рустама, повыше натягивая одеяло. Замечаю, что меня переодели в чистое, домашнее платье. Кто переодевал, интересно?

— Тут такое дело… Даже не знаю, как сказать.

— Говори! — сестра выглядит злой.

— Я беременна. Отец ребенка Рустам. Твой муж.

— Что?! Как же так!

— Успокойся, Эля. Это вышло случайно. Я забеременела, когда притворялась тобой по приказу мамы.

Сестра бледнеет. Её лицо искажается ненавистью.

— Ты должна сделать аборт… Я люблю Рустама, внебрачный ребенок станет помехой.

— Никакого аборта! — решительно заявляет Рустам, вскакивая на ноги. — Мия будет рожать! Она родит нам этого ребенка и потом вернется в дом своего мужа.