Сердце было не на месте, дурное предчувствие сжималось внутри, как перед тем ужасным днем, после которого жизнь перевернулась с ног на голову. Тогда Кымлан тоже долго не спала, предчувствуя что-то неладное. А на следующий день оказалась в плену мохэ, надолго потеряв надежду вернуться в родное Когурё.

Рядом тихо сопела Сольдан, время от времени что-то неразборчиво бормоча. Раздавались стоны измотанных тяжелой работой женщин.

Огонь в очаге почти затух, но Кымлан даже на расстоянии чувствовала его тепло.

Из щелей барака тянуло холодом и мрачной тишиной. Мир будто замер, но в этой безмятежности ощущалось что-то тревожное и опасное. Так затихает природа перед тем, как разразиться бурным ливнем, сметающим со склонов холмов пласты земли.

По командным возгласам и топоту ног Кымлан поняла, что Мунно ушел. Его отсутствие ощущалось почти физически: деревня, находящаяся под защитой пусть и небольшого войска, сейчас будто осиротела. Неуемный страх жужжал в голове, как назойливые насекомые, рождая беспричинное беспокойство. Кымлан снова и снова убеждала себя, что они все предусмотрели и опасаться нечего, что кидани еще далеко, и Мунно не подпустит их к деревне. Хоть он и вел себя иногда как заносчивый мерзавец, но был разумным и грамотным лидером, за что Кымлан искренне его уважала. И даже не боялась себе в этом признаться.

Тяжело вздохнув, она перевернулась на бок и закрыла глаза. Она должна была хоть немного поспать, иначе завтра будет трудно работать.

Кымлан уже проваливалась в сон, когда снаружи послышалось движение и заполошные крики:

– Кидани! Кидани! Нападение!

Кымлан вскочила с лавки. Кровь отлила от головы, хлынув в сердце.

– Кидани? Напали? – Растерянные и заспанные рабыни неуклюже поднимались с лавок и терли лицо.

Кымлан встретилась взглядом с Сольдан и увидела, как ее глаза стремительно заполняет ужас. Первобытный, самый сильный страх – страх смерти.

На улице раздавались крики и лязг металла.

Кымлан ринулась к двери и со всей силы замолотила по ней руками:

– Чегон! Выпусти нас! Открой дверь!

Через щель она видела мечущихся людей, но не могла разобрать, где свои, а где враги. Их стражника нигде не было видно, и Кымлан в панике обернулась, лихорадочно соображая, что делать дальше. Рабыни смотрели на нее с нескрываемым ужасом. Они были в ловушке, и у них не имелось даже оружия, чтобы попытаться защитить себя.

– Кымлан… что же это… мы умрем?

Дрожащий голос Сольдан разворошил воспоминание о погибшем Чаболе – ударил в самое сердце оглушительной болью.

Нет. Ни за что на свете она не даст умереть этой девочке. Ни ей, ни подругам, которые сейчас видели в ней единственную надежду на спасение.

Нужно открыть дверь. Кымлан осмотрелась, схватилась за край ближайшей скамьи и потащила к выходу.

– Юнлэ, Акин, Хэгу, тараним дверь, – приказала она самым рослым и сильным женщинам, даже не подумав, что услышит возражения.

– Лучше спрячемся здесь, пока все не закончится, – испуганно прошептала Юнлэ.

Кымлан резко обернулась.

– Спрятаться? Два десятка воинов не могут защищать деревню, очень скоро их всех перебьют! – Она повысила голос и увидела в глазах женщин страх. – Кидани заберут самых красивых из нас, а остальных просто убьют!

Они затравленно переглядывались и нерешительно топтались на месте.

Кымлан едва не зарычала от ярости. Эти измученные люди, в которых человеческие желания были выжжены дотла рабством, не понимали, что их никто не спасет. Теперь их жизни были в их руках. В этот момент она всем сердцем была благодарна отцу, что научил ее защищаться, ни на кого не полагаясь.

– Мы должны выбраться! Никто нам не поможет, поймите же! – вскричала она, схватив Юнлэ за плечи.

Будто в подтверждение ее слов стену барака сотряс удар, и сквозь щели они увидели, как чье-то тело сползло на землю. Женщины завизжали, еще сильнее раздражая Кымлан. Если огонь защищает ее, то сейчас самое время ему пробудиться. Но, как ни странно, она не чувствовала привычного жара, словно в самый ответственный момент он решил предать свою хозяйку.

Увидев смерть так близко, рабыни будто очнулись и дружно кинулись к скамье. Схватили ее с двух сторон и начали неумело таранить дверь под четкие команды Кымлан.

– Р-раз! Два! Три! – Кымлан обдирала руки, но даже не обращала внимания на вонзавшиеся в ладони занозы, по лицу стекал пот.

Дверь дрожала от частых ударов, и вскоре замок поддался. Металлическое крепление с натужным скрипом вышло из дерева.

– Еще! Еще! – выкрикивала она, подстегиваемая страхом. Каждая секунда приближала их к смерти. – Еще!

С последним ее вскриком замок сорвался, и девушки вылетели наружу. Они едва не рухнули на мерзлую землю, но успели зацепиться пальцами за дерево. Рабыни толкали Кымлан в спину, стремясь вырваться на волю.

– Назад! – Она преградила путь женщинам, готовым бежать куда глаза глядят, а затем вернулась обратно в барак и прикрыла за собой дверь. Через небольшое отверстие она наблюдала за разворачивающимся на поле боя кровопролитием и думала, как спасти метавшихся за спиной подруг.

Кидани перебросили через ров лестницы и лезли на территорию деревни, как тараканы. Мохэсцы неистово оборонялись, но их было ничтожно мало. Надсмотрщики на вышках метали во врагов стрелы, но двое из них уже были ранены. В поле зрения Кымлан отчаянно сражались охранники, стараясь не подпускать киданей к основным постройкам деревни. До самой дальней вышки и коновязи враги еще не добрались, и это было единственным шансом на побег.

Кымлан посмотрела налево, но другие бараки тоже были заперты. В первую очередь нужно освободить остальных рабов, но у них не было ключей, а чтобы снова выбивать двери, требовалось время, которого у них не было.

Через щель Кымлан увидела бегущего к ним со всех ног мохэсца, с облегчением признав в нем Чегона. Она просунулась в щель и махнула ему рукой, и мальчишка, шумно отдуваясь, забежал внутрь. Он даже не удивился, что дверь отперта.

– Дай ключи, – без предисловий начала Кымлан и протянула руку.

– Чего? С ума сошла, смотри, что творится!

Недолго думая, Кымлан выхватила из его ножен меч и приставила к горлу.

– Дай ключи или сдохнешь. – Время катастрофически быстро утекало сквозь пальцы, и ей было не до вежливости. Для убедительности Кымлан слегка надавила на меч, поцарапав кожу. По его шее побежала тонкая струйка крови.

– Мы все равно умрем. – Чегон истерично хохотнул и послушно вытащил из-за пазухи массивную связку.

– Приди в себя, никто не умрет! – крикнула она ему в лицо, опуская меч. – Беги к Мунно и расскажи, что случилось. Он поможет.

«Если еще жив», – мысленно добавила она с горечью.

Не дожидаясь, когда