к члену семьи. В какой-то момент шимпанзе запрыгнул к Эдмонду на колени и начал ласкать его лицо. После ужина, когда они гуляли в саду, шимпанзе взял его за руку, что доставило обычно покладистому Эдмонду немалый дискомфорт.

Это была не только работа. Эдмонд никогда не испытывал недостатка в женском обществе, когда ему этого хотелось. Он состоял в светских клубах в Нью-Йорке и Лондоне. В мае 1968 года, например, он был на открытии нового потрясающего отеля своего друга Жан-Проспера Гей-Пара в Сен-Тропе, Byblos. В конце 1960-х годов у Эдмона около трех лет была девушка, француженка по имени Николь Готланд. О ней мало что известно, но, судя по записям, начиная с лета 1966 года, они часто путешествовали по Европе вместе, на юг Франции, в Афины (откуда Эдмон арендовал яхты летом 1966 и 1967 годов) и в Бейрут.

С каждым приездом в Бейрут Эдмонд находил все меньше членов старой общины. Шестидневная война летом 1967 года, навсегда изменившая геополитический ландшафт на Ближнем Востоке, еще больше дестабилизировала Ливан. На фоне этих событий BCN продолжала функционировать как и прежде, перевозя на Ближний Восток большое количество золота из лондонской компании Mocatta & Goldsmid - около 800 килограммов в ноябре 1967 года в рамках нескольких различных сделок. Той осенью BCN функционировал как канал для помощи, поступающей из Женевы евреям в Дамаске. Но постепенно оставшиеся "канатоходцы" начали уходить. 2 июля 1968 года Джозеф Моадеб, адвокат, работавший с Сафрасом по вопросам недвижимости, написал, что планирует ликвидацию. "Я колеблюсь между Канадой и Бразилией. Прошу вашего совета, за который буду очень признателен". Среди тех, кто вышел из игры, была семья Коэнов, в том числе их дочь Челла. Она родилась в 1951 году, в 1968 году вместе с семьей переехала в Бразилию, а в 1969 году вышла замуж за Мойсе Сафра.

Эдмонд постоянно получал просьбы о помощи от бейрутских евреев. Селим Чехебар, давний соратник семьи, написал в декабре 1967 года, что он сильно погряз в долгах из-за расходов, связанных со свадьбой дочери. "Я знаю, что у вас доброе сердце и что вы всем помогаете. Что вы скажете мне, который был у вас на службе 45 лет?" Для Чехебара и многих других людей, бежавших из Ливана и Египта в конце 1960-х годов, банки семьи Сафра, особенно Republic, стали убежищем. Эдмонд нашел в Нью-Йорке место для Чехебара, который покинул Ливан в 65 лет и почти не говорил по-английски, в кредитном отделе, где он занимался дисконтированием векселей. Аврааму Шамме, который работал на Якоба Сафру в доме на улице Жоржа Пико, предложили работу в почтовом отделе. Когда Джо Роберт, один из терпеливых учителей Эдмона в школе "Альянс", уехал из Бейрута в Бразилию, ему дали работу. Натан Хассон работал в BCN до 1966 года вместе с Майклом Элиа. Элиа предложили работу в Бразилии, а Хассон бежал в Канаду. В апреле 1968 года Генри Крайем позвонил Хассону из Бейрута и сказал, чтобы тот ехал в Нью-Йорк. Он явился в банк, и его провели в пентхаус. Эдмонд, стоявший там в халате вместе с Джошуа Йедидом, Мойсе Хафифом и Эзи Нассером, вручил Хассону две 100-долларовые купюры, чтобы тот мог снять номер в отеле, и велел ему явиться на работу в следующий понедельник в отдел оформления кредитов. Виктор и Альберт Хаттены, братья из Каира, стали сотрудниками Republic в конце 1960-х годов. Когда люди приезжали из Ливана или Сирии, они говорили: "Идите в отдел Виктора Хаттены, потому что он может обучать сотрудников".

К 1968 году Эдмонд, которому было уже за тридцать, взял на себя большую ответственность за свою общину и успешно пустил корни в американскую землю. Практически по всем показателям он оправдал и превзошел ожидания своей семьи, общества и коллег. Международная семья банков, которую он представлял себе, уже начала работать, хотя рост Republic после быстрого старта приостановился. За двадцать лет работы в бизнесе Эдмонд проделал огромный путь и побывал в таких важных столицах, как Нью-Йорк и Лондон. Однако Эдмонд так и не смог полностью утвердиться ни в одной из этих столиц. И хотя он был богат и чрезвычайно занят, он был далеко не удовлетворен - ни в профессиональном, ни в личном плане. Ближайшие годы должны были стать периодом роста на обоих фронтах.

 

Глава 8. Выращивание на публике (1969-1972)

 

Республика была уникальной, и люди не всегда знали, что о ней думать. В нем удивительным образом сочетались европейская утонченность, ближневосточный персональный банкинг и американская суетливость. "Новый банк почти столетней давности" - таков был его слоган. (Его разработала та же фирма по связям с общественностью, что работала на Irving Trust, с которым Эдмонд был знаком в Бейруте.) Republic был, конечно, единственным банком в Мидтауне, который устроил небольшую вечеринку, когда установил на входной двери большую серебряную мезузу. Большинство банков запрещало нескольким членам семьи работать в одном и том же месте одновременно, поскольку это могло облегчить хищения. Но в Republic "вы смотрели в справочник и видели одни и те же имена, пять одних, семь других", - вспоминает Грег Дональд, который начал работать в банке в 1972 году. Когда Republic выпускала сертификаты акций, на них было изображено лицо Джейкоба Сафры. Логотипом банка стал логотип глобальной группы Эдмона - стилизованный щит с наложенными друг на друга буквами BJS (Banque Jacob Safra), который был разработан бейрутским печатником для монеты, выпущенной BCN.

В отличие от многих других начинаний Сафры, Republic с самого начала не имел большого успеха. В первые несколько лет банк потерял деньги, отчасти из-за щедрых расходов на здание. После быстрого старта в 1968 году объем депозитов составил всего 72 миллиона долларов, а прибыль Republic составила 454 000 долларов. Один из инвесторов, обеспокоенный инвестициями, попросил вернуть ему 1 миллион долларов.

Отчасти проблема была связана с конкуренцией. В отличие от евреев Бейрута или бизнесменов, бежавших из Египта в Бразилию, у нью-йоркских потребителей были легионы вариантов банков. Отчасти это было связано с тем, что Эдмонд, воспитанный на практике Алеппо и Бейрута, с подозрением и скептицизмом относился к незнакомым ему заемщикам. Американский способ кредитования незнакомых людей по формуле, без личного поручительства был ему совершенно чужд. Каждый раз, когда случалась потеря, вспоминал Фред Богарт, Эдмонд спрашивал: "Вы смотрели парню в глаза? Вы сидели напротив него? Как ты можешь давать деньги в долг, если не знаешь всего этого?" Для крупных банков убытки были просто частью