Это нетерпение короля Франции польстило Клименту VII, чего, впрочем, он никак не проявил. Он сам отвез Екатерину во Францию и настоял, чтобы после венчания брак между подростками был фактически осуществлен.

Свершилась мечта многих поколений Медичи – одна из них вошла в королевский дом Франции! Даже Лоренцо Великолепный не дерзал подняться так высоко.

Целый месяц понтифик оставался вдали от Рима, надеясь услышать от Екатерины, что она ожидает ребенка. Папе необходимо было возвращаться в Вечный город. На прощанье он сказал Екатерине заветные слова: «Умная девушка всегда сумеет стать матерью».

По воспоминаниям очевидцев, Екатерина была «рыжеволосая, небльшого роста и худая. Примечательны в ней лишь глаза – чрезвычайно выразительные, какие характерны для всех Медичи».

С первого до последнего дня жизни при французском дворе Екатерине Медичи не позволяли забыть о счастливом случае, превратившем наследницу банкиров в герцогиню Орлеанскую, а затем в королеву Франции. Она была первой женщиной из известного, но не аристократического дома Медичи, которая сделала столь блестящую партию. Унижаемая злыми шутками над ее низким происхождением, Екатерина постоянно ощущала зыбкость своего положения, что держало ее в страхе, заставляя искать эффективные меры защиты. Соотечественница известных в Европе гуманистов Пико делла Мирандолла, Альберти и Солютати, связывающих достоинство человека не с сословной избранностью и происхождением, а с личными заслугами, она должна была подчиниться чуждым ей представлениям. Всю свою жизнь во Франции она стремилась доказать, что достойна высокого положения. В годы регентства она с гордостью заявит о королевском происхождении ее детей, в опеке над которыми она видела свое предназначение.

Ее жизнь и деятельность во Франции – тема отдельного рассказа, и здесь не будет рассматриваться.

Итальянские государства в зависимости от своих интересов поддерживали то испанцев, то французов. Причем состав и расстановка сил в Италии постоянно менялись. Неизменным оставалось одно – обе великие державы пытались осуществить раздел Италии. Климента VII часто обвиняли в неумелости и неудачливости. Действительно, ему не все удавалось. Но сейчас можно только удивляться, как понтифик, со всех сторон окруженный врагами, упорно и целенаправленно вел политику возвращения своей семье ее фамильного достояния – Флоренции – и укрепления престижа и финансового положения римского престола. Лавировать приходилось не только между итальянскими государями и магнатами, дерзким и самоуверенным французским королем и медлительным и дальновидным императором. Немалые заботы доставлял английский монарх со своими матримониальными проектами.

Генрих VIII Английский требовал от курии развода со своей первой супругой Екатериной Арагонской, чтобы вступить в новый брак с ее фрейлиной. В таком случае он готов был поддержать франко-итальянский альянс. Но английская королева приходилась теткой императору, которого ни в коем случае нельзя было раньше времени раздражать. Климент послал в Англию своего легата кардинала Лоренцо Компеджио, чтобы тот разобрался в ситуации на месте.

Решение легата было простым и надежным. Если Екатерину удастся убедить уйти в монастырь, то с точки зрения канонического права возникнет благовидный предлог, чтобы позволить королю жениться вторично. Эта ситуация не была бесспорной, но существовала довольно авторитетная точка зрения, согласно которой если один из супругов посвящал себя религии, то брак почти автоматически расторгался. Беда заключалась в том, что Екатерина категорически не соглашалась на этот план. В случае повторного брака короля мог появиться сын, а ее единственная дочь Мария неизбежно потеряла бы права на английскую корону.

Папа колебался, но под давлением императора вынужден был послать Генриху вызов в Рим на церковный суд, где тот вряд ли получил бы желаемое разрешение. Изобретательный английский король, считавший себя большим знатоком канонического права, предложил и вовсе неслыханный проект – папа должен был дать ему разрешение взять себе вторую жену. Когда понтифик отверг и этот смелый вариант, Генрих начал свое «великое дело» – осуществление юридического разрыва между Англией и Римом. Английское духовенство стало единственным арбитром в решении всех религиозных вопросов внутри государства, а главой английской церкви был признан король.

Теперь Генрих VIII мог со спокойной совестью жениться на Анне Болейн[26].

Отделение англиканской церкви от Рима нанесло Святому престолу страшный удар. Но сейчас Климент был больше озабочен итальянскими делами, чем потерей Англии. Для него было важно скрыть свои переговоры с Франциском I о разделе итальянских земель, пока он ждал, что император не только официально признает его незаконнорожденного сына Алессандро в качестве суверенного правителя Флоренции, но и даст согласие на брак нового герцога со своей внебрачной дочерью Маргаритой.

Осенью 1530 года верхушка патрициата вернулась из изгнания во Флоренцию.

В 1532 году в силу вступила новая конституция Флоренции, согласно которой главой государства являлся герцог, обладавший полной и передаваемой по наследству властью. Им стал Алессандро Медичи. В связи с преобразованием республики в герцогство изменили герб города: на центральном лепестке красной линии появилась золотая герцогская корона.

Алессандро казнил ярых республиканцев Кардуччи, Бернардо Кастильоне и четырех городских магистратов. Второй гонфалоньер Рафаэло Джиролами был заключен в Пизанскую крепость и отравлен. 150 флорентийских граждан отправили в изгнание.

Карл V проявил невиданную милость: отдал в жены Алессандро Медичи свою внебрачную дочь, десятилетнюю Маргариту.

Маргарита, впоследствии называемая Пармской, была рождена голландкой Марией ван дер Хейст в 1522 году. Сначала ее воспитывали втайне. Но ее мать, более тщеславная, чем достойная, не заботилась о сокрытии ее происхождения. Девочку у нее отобрали. Еще ребенком Маргарита была сдана на руки двоюродной бабушке регентше Маргарите Фландрской, проживавшей в Брюсселе. У просвещенной правительницы она получила соответствующее имперской принцессе воспитание и образование, но уже в восемь лет лишилась своей воспитательницы, роль которой перешла к сестре императора Марии Венгерской.

В четыре года ее просватали за одного из феррарских принцев, но потом Карл V расторг эти узы. Маргариту выдали за нового герцога Флоренции. Десятилетнюю невесту с великой честью встретили во Флоренции и в ожидании достижения ею брачного возраста в окружении опекунов и воспитателей отправили жить в один из роскошных дворцов Медичи.

Алессандро, которому исполнилось 20 лет, считался сыном Лоренцо Урбинского. Тот был известен своими многочисленными любовными связями. Но, скорее всего, отцом молодого герцога явалялся кардинал Джулиано Медичи, ставший вторым папой из этого дома под именем Климента VII, и женщины низкого происхождения. Она, вероятно, была крестьянкой из Колавеккьо, деревни, расположенной недалеко от Рима, вотчины Альфонсины Орсини, а может быть, африканской рабыней, от которой ребенок унаследовал негритянские черты: толстые губы, курчавые волосы, темную кожу.