чувство. И малышка только в ее руках выдерживала очень болезненные физиотерапевтические процедуры.

Когда Пуговка плакала, и у Насти начинали капать слезы, а через какое-то время нянька обнаружила, что верно и обратное и что малышка копирует настроение и выражение лица своего большого друга. И тогда Настя начала больше смеяться и улыбаться, увлекая и отвлекая девочку от болезненных ощущений.

А жизнь у родителей тем временем текла своим чередом. Товарищи по работе объяснили Владиславу, что эта ситуация – далеко не конец света и, к сожалению, практически в каждой четвертой семье их круга есть похожие случаи. Виной тому технологии ЭКО, окружающая токсичная во всех смыслах среда или судьба, которая мстит почему-то счастливчикам. Дело это уже вполне обычное, и народ привык справляться с этим определенным способом. Существуют отличные европейские интернаты для таких детишек. Дорого, конечно, но чего не сделаешь для собственного ребенка? И семья сможет вернуться к нормальной жизни, сдав малыша на профессиональное попечение, и жизнь на этом не кончилась, и могут быть еще дети, и бла-бла-бла-бла-бла…

Сначала Владислав отмахивался от этих разговоров как от мух, потом начал прислушиваться и наконец взял адрес интерната.

С Мариной был очень тяжелый разговор, слезы, крики. Но после очередной непоездки с подругами в Милан и в Париж на высокую неделю чего-то там такого Марина начала слушать, потом полезла на сайт интерната, а потом они вдвоем с мужем слетали туда одним днем на разведку. Деду ничего не сказали.

Начало исполняться неизбежное. Пуговку стали готовить к отъезду в интернат. Насте также ничего не сообщали, но они обе, маленькая и большая, чувствовали, как густеет воздух вокруг, и смыкались в единый любящий комочек. Наконец Настя, как на последний бой, приехала в Министерство и подкараулила у выхода Вадима Александровича:

– Настя, ты почему здесь? С Марьяшей что-то?

– Вадим Александрович! Они… они завтра… интернат в Лионе… – Настя судорожно захлебывалась воздухом. Она не умела говорить с заместителями министра. Она не знала, что дозволено няням из Донецка в этой, такой респектабельной, богатой семье. Но она точно знала, что Пуговке без нее будет плохо. И она сражалась за свою девочку.

Вадим посадил Настю в машину.

– К дочери!

Дальше была ужасная, некрасивая сцена между дедом и молодыми родителями, которую нянька уже не могла выносить. Она ушла со своим другом в самую дальнюю комнату и читала ей любимого обеими «Винни-Пуха», одну и ту же главу про день рождения, в 14-й раз.

Наконец крики стихли, и через некоторое время к ним пришел Вадим Александрович и сообщил:

– Анастасия, не знаю вашего отчества. Завтра к вам приедет моя помощница, и вы вместе соберете Марьяшу для переезда.

У Насти в этот момент подкосились ноги и перехватило дыхание. И что-то такое страшное произошло с ее лицом, что малышка, следившая за другом каждую секунду, всхлипнула, начала ерзать и… сделала ШАГ по направлению к любимому человеку…

Вадим схватил малышку и прижал к себе.

– Вы не поняли. Не поняли! Для переезда ко мне. Ко мне! Вы с Марьяшей будете теперь жить у бабушки с дедушкой, а мама с папой будут приезжать в гости. Когда у них время будет…

С тех самых пор Вадим уже лично следил за прогрессом у девочки, и его обращение в Cognitive Pilot было подпитано надеждой на восстановление нейрофизиологических реакций поврежденного участка мозга ребенка.

Первое, что пришло Дине на ум, когда она познакомилась с Пуговкой, – это необходимость тотально изменить мир вокруг нее для возможности забыть о боли и перетряхнуть все устоявшиеся на случившемся несчастье нейронные процессы.

Малыш неспособен к организованным направленным действиям. Маленький человек всегда движется по пути наименьшего сопротивления. Все, чего он не получает в действительности, он воображает. И в этом фантазийном мире, где все желания немедленно исполняются, а хорошие всегда побеждают плохих, для малыша возникает более реальный мир, чем окружающий.

Фрейд рассказывал в своих дневниках об одном мальчике, которого мать наказала за шалости и лишила черешни: этот мальчик встал на следующий день после сна и объявил, что он съел все черешни и они очень вкусные.

«Не получилось в реальности, но все получилось в детском сне», – размышляя таким образом, Динка предложила ввести в Пуговкину страну фантазий Профессора Карлсона Ипполитовича, который бы в игровой форме на уровне базовых рефлексов проводил с Марьяшей необходимые тренинги так же, как ее любимый Карлсон, который живет на крыше, помогал в Стокгольме склонному к меланхолиям Малышу Свантесону полноценно и весело провести детские годы.

Да, конечно, все это сопровождалось электромагнитными сенсорами, заставляющими пробуждаться те или иные участки нейронных тканей. И были еще всякие специальные придумки и приспособления, но главным все-таки было другое. Главным была возможность научить мозг Марьяши реализовывать задуманное сначала в воображении, а потом, соединив это с окружающей реальностью и обойдя поврежденные зоны, ввести это умение в реальную жизнь.

Дина пригласила Вадима Александровича перед началом эксперимента поговорить о ходе практических занятий с ребенком, и заместитель министра приехал в тот же день. Она вспомнила, как год назад ждала два месяца аудиенции у него же по важному для отрасли вопросу, и хмыкнула про себя: «Нет никакого здравого смысла. Нет никакого служебного долга. Есть только личная субъективная мотивация начинать тот или иной процесс или нет. Вот и вся наука про менеджмент».

– Уважаемый Вадим Александрович, мы действительно увлеклись этой задачкой и практически влюбились в вашу Марьяшу всей группой. Малышка прелесть и очень старается. И мы решили пойти сразу двойным путем. Мы привезли японский аппарат по цветовому воздействию на нейрорецепторы. К сожалению, мы не можем его скопировать для серийного производства в России за короткий срок. У нас не хватает компетенции в этой области. Но я хочу заметить, что данная машинка в лечебной практике только вспомогательную функцию несет. А вот основной тренинг с Марьяшей будет проводить этот господин. – И Дина включила монитор.

Там на широком подоконнике возлежал маленький толстенький человечек неопределенного возраста. Он болтал ножками в полосатых носочках и приветливо махал рукой:

Р: – Привет, друзья! Можно мне здесь на минуточку приземлиться? Рад познакомиться с дедом Вадимом. Мне, я полагаю, представляться не надо?

– Это Карлсон Ипполитович, – пояснила Кускова. – Который живет на крыше. Мы сейчас попросим его рассказать о методе работы с Марьяшей.

Человечек приосанился и голосом артиста Спартака Мишулина в этой роли начал говорить, расхаживая на экране туда-сюда по широченному подоконнику, за которым виднелись черепичные крыши незнакомого города.

Р: – Дорогие мои