– Уметь надо! – отрезала тётка.

Племянница рассмеялась. Тётку свою Викторию Мирослава обожала. Она казалась ей настоящей женщиной, светлой и таинственной, как звезда, мерцающая в глубине полночного неба.

Тётка сказала, когда и во сколько они должны приехать, и, пожелав им спокойной ночи, отключила связь.

– Будем ложиться спать? – спросила Мирослава.

– Я, пожалуй, ещё немного посижу возле камина, – ответил Морис. – Чует моё сердце, что сказка твоей тёти прогонит холод и камин мы разожжём только осенью.

– На тебя это навеяло грусть? – спросила Мирослава.

– Не то чтобы, – ответил он, – но согласитесь, что камин придаёт дому особую романтичность.

– Ты, конечно, прав. Но мне всё-таки больше хочется весеннего тепла. А камин, если очень захочется, мы и летом можем разжечь.

Морис весело рассмеялся, потом взял её руку и прижался к ней щекой.

Вместе с наступившим утром Мирослава вернулась к расследованию убийства Нины Авдеевой.

Сегодня она решила поехать и посмотреть на особняк Михаила Авдеева, который он оставил своей первой жене и детям и о котором так мечтала его вторая жена Нина.

– Мне поехать с вами? – спросил Морис за завтраком.

Она внимательно посмотрела на него и ответила:

– В самом деле, почему бы и нет. Поедем на «БМВ», – решила она. – А ты, – обратилась она к коту, крутившемуся возле неё, – останешься дома за главного.

Кот, догадавшись, что его оставляют дома одного, обиженно мяукнул и запрыгнул на подоконник.

Посёлок, в котором жила первая семья Авдеева, находился недалеко от города, можно сказать, на его подступах.

Широкие заасфальтированные улицы легко позволяли разъехаться двум иномаркам. Было видно, что люди здесь живут не бедные.

Дом Авдеевых детективы нашли довольно быстро. На фоне других особняков, больше похожих на средневековые замки, дом Авдеевых выглядел довольно скромно. На нём не было ни одной башни, упирающейся своим остриём в низко плывущие облака. Да и забор зелёного цвета, ограждающий участок, не был двухметровым. Можно было подумать, что хозяевам нечего было скрывать от посторонних глаз.

– Морис, а ты знаешь, – проговорила Мирослава, выбираясь из салона автомобиля, – судя по внешнему виду дома, хозяева приличные люди.

– То есть не вызывают у вас классовой неприязни, – пошутил Морис.

– Зришь в корень! – отшутилась она.

– Интересно, есть ли у них собака, – проговорил Морис.

Собака была! Симпатичный пёс, покрытый кудрявой шерстью коричневого цвета, сидел без цепи посередине дорожки, ведущей к центральному крыльцу. Он не лаял, но разглядывал пару, приблизившуюся к забору, с большим интересом.

– Привет! – сказала псу Мирослава. – Ты не мог бы позвать сюда кого-нибудь из хозяев?

Пёс вильнул хвостом, тихо гавкнул и потрусил к крыльцу. Забравшись по ступенькам наверх, он подошёл к входной двери и стал её тихо царапать лапой.

– Иду, Мотя, иду, – прозвучал из-за двери голос пожилой женщины. – Ты что, соскучился? – спросила она и спустя минуту вышла на крыльцо.

Детективы успели хорошо рассмотреть её, прежде чем собака ухватила её за край пальто горчичного цвета и потащила к калитке. Женщине было хорошо за семьдесят, но держалась она молодцом. Слегка располневшая, но не толстая, с прямой осанкой и мягкими чертами лица, почти не расчерченного морщинами, только лучики возле глаз и почти незаметные складки у губ.

– Матюша! Что ты делаешь? – ласково укорила она пса и, тут только заметив детективов, воскликнула: – Никак у нас гости!

Пёс залаял и закрутился возле хозяйки, всем своим видом показывая: «А я что говорил!»

– Вы к нам? – спросила женщина, подходя к калитке.

– Здравствуйте. Скорее всего, – ответила Мирослава и спросила: – Вы ведь Ксения Савельевна Авдеева?

– Да, – кивнула женщина, переводя взгляд с одного детектива на другого.

– Мы частные детективы, Мирослава Волгина и Морис Миндаугас.

Они оба развернули свои удостоверения.

– Как же, помню, – проговорила женщина и заметно погрустнела. – Полина мне говорила о вас. Я даже подумала тогда, что вы первым делом приедете к нам. – Женщина замолчала, и Мирослава догадалась, что про себя Авдеева додумала: «А вы не торопились».

– Нам нужно было прояснить некоторые вопросы в городе, прежде чем встречаться с вами, Ксения Савельевна.

– Я так и поняла, – кивнула женщина и открыла калитку. – Проходите в дом, чего на холоде стоять.

– Спасибо.

Пёс Мотя проскользнул в дом вслед за гостями и улёгся возле ног хозяйки.

– Вы дома одна? – спросила Мирослава.

– Пока да, – спокойно кивнула женщина и пояснила: – Муж отлучился ненадолго к своему старому приятелю. Лиза с детьми в город уехали. Скоро уже должны вернуться. А вы, наверное, с Лизой хотели поговорить? – неожиданно встрепенулась Авдеева-старшая.

– Необязательно, – успокоила её детектив, – мы и с вами, Ксения Савельевна, можем побеседовать.

– Что же это я сижу, – переполошилась женщина и вскочила на ноги, – сейчас чайник поставлю, у меня и пироги есть. Правда, – смутилась она, – вчерашние. Но я разогрею, и они ничуть не хуже будут, чем вчера.

– Ксения Савельевна, – попросила Мирослава, – не надо чая. Мы поели, прежде чем отправиться к вам. Давайте лучше поговорим.

– Ну как знаете, – проговорила хозяйка, не скрывая ноток огорчения, прозвучавших в её голосе, и опустилась на прежнее место.

Мирослава решила прежде, чем задавать женщине неприятные вопросы, подготовить почву:

– Вы давно здесь живёте, Ксения Савельевна?

– С тех самых пор, как Миша второй раз женился, – вздохнула пожилая женщина.

«Так, разрядить напряжённую атмосферу не получилось», – констатировала Мирослава и сделала ещё одну попытку:

– Здесь очень мило. По-моему, вообще за городом жить гораздо приятнее, чем в мегаполисе.

– Вы правы, – согласилась мать Михаила Авдеева, – тем более что у нас здесь внуки всё время на глазах.

– Не трудно жить в одном доме со снохой? – осторожно спросила Мирослава.

– С Лизой-то? – искренне удивилась Ксения Савельевна и точно так же, как совсем недавно её дочь Полина, проговорила уверенно: – Лиза чистый ангел. С ней никому не может быть трудно.

Мирослава решила перейти непосредственно к делу:

– У вашего сына Михаила, наверное, всё-таки возникли с Лизой определённые трудности. Иначе бы он не ушёл.

– У Михаила не трудности в ту пору возникли, – неожиданно проговорила Авдеева-старшая, – у него мозги отключились!