Таскать тела и кого-то закапывать не собираюсь, а донести мысль до бармалеев смогу и один. Времена пока такие, что люди значки «Юный друг бандита» уже покупают, а на стволы еще не накопили. Или побаиваются таскать — вдруг выстрелит. Но это их проблемы, слава Лакшми, я лишен предрассудков и оков в этом вопросе. Во многих других — тоже. Теперь бы еще пять тысяч рублей вложить во что-нибудь путное, чтоб не сгорели. И дело даже не в возможной потере средств при внезапном обмене полтинников и соток, такой фортель без уведомления КГБ не пройдет, а в банальной инфляции. Вон, уже доллар на черном рынке за семь рублей продают. И покупают, что характерно. Буженина у кооператоров дороже, чем по десятке за кило. Или тупо прожрать всю сумму? А не растолстею? Оно ведь как бывает, начнешь питаться сверх меры, и никакой турник не поможет талию держать в норме. Кубики… с кубиками и сейчас никак не обстоит, не выделяются они на моём прессе. Ладно, вложу часть денег в тело, остальное всё в дело.

Импровизируй — сказал Онегин недавно. А как, не сказал, еще и границы дозволенного не обозначил — так что пусть теперь не пеняет на меня инициативного и широко мыслящего. Вон у меня сумка спортивная почти новая есть, с ней пойду на дело. А то, что она с одного торца порвана — так сам и порвал для удобства. С утра пораньше встал, покушал под оптимистический шедевр группы «Квин» «I Wan’t To Break Free!», снова посмеялся, что выкрик «Господь знает!» на англицком языке уж очень созвучен с русским «Гавно!». А потом занялся реализацией своей идеи. И вы знаете, ППС-43 со сложенным прикладом не просто хорошо помещается в сумку, но и позволяет вести огонь прямо из неё. Главное, заранее снять с предохранителя и дослать патрон. А потом можно неприцельно лупить с одной руки куда-то в сторону противника или почти прицельно, придерживая сумку левой. Пробовать сейчас не стану, у меня отделка дороже, чем у некоторых автомобиль. Если взять совсем убитую тачку. Да и соседей приучать к стрельбе за стеной не нужно — вызовут милиционера, общайся потом с ним, доказывай, что громко включил музыку.

Музыка — сейчас из колонок несется забойная «Another one bites the dust» — «Еще один повержен в грязь» про уличную перестрелку. Я не нарочно, оно само так заиграло! Сказать, что фанатею от Квинов нельзя, всё подряд не слушаю. Но вот этот сборник на кассете мне очень заходит. Какой-то добрый человек собрал подборку хитов и запустил её в продажу. Вернее, в «Звукозапись». Не меломан, просто люблю слушать самое некоторое из отдельного. Впрочем, как большинство нормальных обыкновенных людей. А я поскольку не трусь с озабоченными в плане коллекционирования записей и дисков, не обмениваюсь записями, не ищу новинки или наоборот, раритеты, то просто иду в маленькую государственную конторку «Звукозапись» на Олимпийской площади. Совершенно легально и законно, по мнению властей, мне на мои кассеты записывают всё, чего угодно душе. В том числе сборники шлягеров конкретной группы или сборную солянку. Только номер в квитанции укажи, и неважно, советский исполнитель или вражеский голос. Такой вот железный у нас занавес. С разнонаправленной нелинейной проводимостью.

Если бы ко мне приперся кто из вышеупомянутых меломанов, он бы скривился от того, что вместо солидного катушечника в квартире стоит плебейский кассетник, но вот такой я неразборчивый в этом плане. Как-то, еще в прошлой жизни, заинтересовался диапазоном частот музыкальных инструментов, услаждающих мой слух. Оказалось, что сугубое большинство излучает в пределах от пятидесяти до пяти тысяч герц. Вся музыка заточена под такой диапазон и ограниченное количество октав. А самые звонкие, самые высокочастотные звуки выдают тарелки барабанной установки, они дают до десяти тысяч герц. Так что если не брать музыкальный треугольник, используемый в симфонических оркестрах, то… То вполне достаточно аппаратуры второго класса качества, воспроизводящей записи в диапазоне до двенадцати килогерц. А чего тогда все столько сильно волнуются по поводу аппаратуры? Всякие гармоники, нюансы звучания, нелинейные искажения… но не в диапазоне дело, как мне кажется. Скорее, половина проблемы в понтах.

— Жорж, алло! Жорик, я соскучилась уже! Чего ты гад такой не названиваешь? — Ураган эмоций, настоящих или наигранных лился из трубки.

— Жанна дорогая, я тоже рад тебя слышать. Ты чего не в ПТУ своём? Опять прогуливаешь?

— Ага. А ты сам чего сейчас не на службе? К тебе можно завалиться?

— Ко мне нельзя. И вечером нельзя.

— Кобелируешь, Милославский?

— Служу отечеству.

— Ага, понятно. — По поскучневшему голосу слышу, что поняла правильно. Или верит, что у меня служба, или не хочет впиваться в мозг. Наверняка мамаша уже дала ей расклады по моему психотипу. Типа этому психу мозг ковырять нельзя, он и сорваться может. А мужчина стоящий и перспективный. Может, я себе льщу, не знаю. Вполне возможен и такой вариант, когда родители просто доверяют дочке, вернее, не управляют её жизнью. Мол, жизнь сама поправит и внесет коррективы. А если даже жизнь не выправит, то маме с папой нечего и соваться. Есть люди как кремень, а есть горбатые, которых только могила способна выпрямить. — Хату нарисовал зачётную, только зачем? Сам не тусишь, меня не пускаешь. Скучный ты, Жорж, словно тебе уже лет семьдесят.

— Я не скучный, я стабильный.

— Ты⁈ В каком месте, интересно?

— В самом главном.

— Ну разве что в этом. Ладно, пока! — Обиделась что ли? Или я ей планы обломал? Ну бывает, что поделать.

Универсальный костюм — джинсы, кроссы, футболка, олимпийка, зеркальных очков только не хватает, но время вечернее. Глупо в светофильтрах ходить ввечеру. Ну и спортивная сумка через плечо, как же без неё. Подъехал не к самому цеху, оставил машину в двухстах метрах. Надеюсь, ноги не приделают. Как у всех в этом мире у меня установлена секретка — тумблер выключения массы. Но только у меня стоит рычажок прерывания подачи топлива из бака. В чужих руках машина заведется на том бензине, что плещется в карбюраторе, но никуда не уедет — заглохнет. Пусть тогда танцует злоумышленник вокруг машины. Опытный быстро поймет, что бензин не поступает, да только такое быстро не устранить. Была мысль