дворец с мансардной крышей образовывал U-образную форму, которая окружала тенистый внутренний двор, где для гостей регулярно выступал Бостонский симфонический оркестр. Это был самый большой отель в мире: столовая вмещала не менее двенадцатисот человек, а 824 номера для гостей были доступны через лабиринтные коридоры протяженностью в две мили. Целый акр мрамора украшал полированные полы и столешницы отеля.

За годы своего существования отель сменил несколько владельцев. Последним его владельцем стал Александр Терни Стюарт - точнее, его наследство. Стюарт, ирландский иммигрант, построивший империю розничной торговли благодаря своей сети универмагов A.T. Stewart, умер в предыдущем году, оставив после себя состояние, оцениваемое в 50 миллионов долларов, своей жене Корнелии. Судья Генри Хилтон, давний советник Стюарта и его родственник по браку, был душеприказчиком имущества Стюарта. Житель Таммани-Холла, в свое время занимавший пост комиссара по паркам Нью-Йорка, Хилтон взял на себя неожиданный контроль над имуществом Стюарта, что вызвало недоумение среди друзей и знакомых покойного бизнесмена и в конечном итоге спровоцировало судебные иски со стороны его наследников. В обмен на 1 миллион долларов, которые Стюарт завещал Хилтону в своем завещании, Корнелия передала судье ценный бизнес своего покойного мужа. А Хилтон, как душеприказчик наследства Стюарта, фактически управлял "Гранд Юнион".

Селигманы прибыли в отель в четверг, 14 июня 1877 года, пересекли обширное крыльцо, где гости сидели в плетеных креслах-качалках. Жена и дети Джозефа ждали в гостиной, над которой мерцал ряд больших хрустальных люстр, пока он занимался оформлением их номеров. Узнав знаменитого финансиста, управляющий по имени Уилкинсон провел его в отдельный кабинет. На его лице было страдальческое выражение.

"Мистер Селигман, я вынужден сообщить вам, что мистер Хилтон дал указание, чтобы в будущем ни одному израильтянину не разрешалось останавливаться в этом отеле".

Правильно ли он расслышал его слова? Никаких евреев? Его и другие еврейские семьи жили здесь годами. К тому же он был не просто евреем. Он был одним из самых богатых и влиятельных людей страны, советником президентов и секретарей казначейства, столпом Уолл-стрит. В комнате воцарилась неловкая тишина, пока Селигман, как громом пораженный, подбирал слова для ответа.

"Вы хотите сказать, что не будете развлекать еврейский народ?" - потребовал Иосиф. потребовал Иосиф.

"Таков наш приказ, сэр".

"Они грязные, плохо себя ведут или отказываются платить по счетам?" Селигман продолжал, его гнев нарастал.

"О, нет", - ответил менеджер. "В этом нет никакой вины. Причина просто в следующем: В прошлом сезоне дела в отеле шли неважно, а у нас было много евреев. Мистер Хилтон пришел к выводу, что христианам не нравится их общество, и по этой причине сторонился отеля. В этом сезоне он решил управлять "Союзом" по другому принципу и дал нам указание не принимать ни одного еврея."

Смущенный и возмущенный, Джозеф выплеснул свое негодование в послание судье Хилтону, которое он отправил из отеля "Кларендон", расположенного на соседней улице от "Гранд Юнион". Написав письмо с характерным для того времени поверхностным приличием, Селигман предложил "дорогому судье" Хилтону "дружеский и бескорыстный совет". Письмо, разумеется, не было ни дружеским, ни бескорыстным.

А теперь позвольте мне, дорогой судья, в ваших собственных интересах и в интересах ценного имущества мистера Стюарта, львиную долю которого вы, похоже, приобрели, сказать, что вы добавляете ко многим серьезным ошибкам, которые вы совершили с тех пор, как унаследовали это имущество, отказывая в приеме в отель "Юнион" большому числу людей, независимо от их респектабельности, богатства и достойного поведения, просто чтобы потворствовать вульгарным предрассудкам, ошибочно полагая, что таким образом вы заполните дом представителями других национальностей. Вы окажетесь неправы. Вы не можете судить об американском характере. Цивилизованный мир начинает быть более терпимым в вопросах веры, вероисповедания или рождения, чем вы полагаете или хотите, чтобы они были. Они презирают нетерпимость, низкую хитрость и вульгарность и не станут покровительствовать человеку, который стремится заработать деньги, потворствуя предрассудкам вульгарных людей.

Я сожалею, что вы управляете "Юнион" в убыток. Я сожалею, что вы не делаете никаких успехов в ваших оптовых отделах в Нью-Йорке и Чикаго, и что даже розничный магазин на Девятой улице, столь популярный и процветающий под руководством покойного мистера Стюарта, потерял своих лучших покровителей. Небольшое размышление должно показать вам, что серьезный спад в вашем бизнесе вызван не покровительством какой-либо национальности, а отсутствием покровительства со стороны всех, и что вы, дорогой судья, недостаточно велики, чтобы содержать отель, и недостаточно широки в своих деловых взглядах, чтобы управлять магазином сухих товаров.

Группа друзей Джозефа в Нью-Йорке во главе с его адвокатом Эдвардом Лаутербахом рассказала репортеру New York Times об этом споре, зачитав вслух письмо Селигмана к Хилтону. На следующей неделе отказ Селигмана от Grand Union стал национальным скандалом. Сенсация в Саратоге", - трубила "Таймс" в своей статье на первой полосе, которая включала интервью с Хилтоном.

Судья утверждал, что Селигман прибыл "в показной манере", требуя лучших условий проживания в отеле. И он настаивал на том, что "Гранд Юнион" не дискриминирует всех членов еврейской веры - только определенную их категорию. Он проводил различие между "евреями" и "иудеями". Первую категорию, в которую входили такие богатые и давно существующие сефардские кланы, как Хендриксы и Натаны (среди потомков которых был основатель Нью-Йоркской фондовой биржи), он считал благородной и респектабельной. Именно последняя группа, представители новых денег, которых он считал вычурными и бросающимися в глаза своими демонстрациями богатства, была ему неприятна. Газета "Таймс" сообщала:

Мистер Селигман, сказал судья Хилтон, принадлежит к классу не евреев, а иудеев, с которыми этот класс гостей, особенно женская их часть, не желает общаться и с которыми они не хотят быть вынуждены встречаться даже в соответствии с этикетом столовой и салона общественного отеля.Они навлекают на себя общественное мнение вульгарной показухой, надутым тщеславием, чрезмерной демонстрацией состояния, отсутствием тех внимательных любезностей, которые так ценятся в хорошем американском обществе, и общей навязчивостью, которая часто отвратительна и всегда отталкивает воспитанных людей.

В отдельном интервью газете Times, которое было опубликовано в газете на следующий день, Хилтон обрушился на Селигмана. Он утверждал, что Селигман "обязан некоторыми из своих самых престижных должностей" - членством в эксклюзивных клубах, директорством в банках и местами в престижных муниципальных советах - "практике самой настоящей шилокеанской подлости". Он утверждал, что Селигманы получили место в синдикате государственных облигаций США, куда входили Ротшильды и Drexel Morgan (фирма-предшественник J.P. Morgan & Co.), используя "политическое влияние, не обеспеченное честным путем", и утверждал, что "положение Селигманов в синдикате так же неприятно другим членам этой организации, как