На проигрывателе стоит серебряная рамка с фотографией красивой девушки. Девушка улыбается, глядя в невидимую камеру, а фотограф-невидимка кричит ей:

Покажи мне страсть.

Вспышка.

Покажи мне радость.

Вспышка.

Покажи мне молодость, и энергию, и невинность, и прелесть.

Вспышка.

- Первая семья Бренди, та, в которой она родилась, отказалась от бедняжки. Мы ее удочерили, - говорит Ди Рей, указывая на фотографию на проигрывателе. - Ее родственники думают, что она умерла.

* * *

Перенесемся в прошлое, в тот период, когда у меня еще было лицо. Меня фотографировали для обложки журнала "Бейб Веа".

Перенесемся назад в номер 15-Г к фотографии на проигрывателе. На ней изображена я. Это тот самый снимок, с обложки журнала "Бейб Веа". Ди Рей указывает на меня.

* * *

Перенесемся к нам, сидящим в кабинете логопеда, в котором дверь заперта изнутри. Бренди говорит, что она счастливая. Не каждому человеку дано повторно родиться.

Родиться и быть заново поднятым на ноги. Но на этот раз любящими людьми.

- Китти Литтер, Софонде и Вивьен, - произносит Бренди, - этим людям я обязана всем.

Перенесемся в гостиничный номер 15-Г. Гон Рей

машет в мою сторону китайскими палочками для еды и говорит:

- Даже не пытайся отобрать ее у нас. Мы еще не все для нее сделали.

- Если Бренди уедет с тобой, - заявляет Пай Рей, - ей придется самой платить за конъюгированные эстрогены. И за вагинопластику. И лабиапластику. Не говоря уже о мошоночном электролизе.

Ди Рей поворачивается к фотографии на проигрывателе и смотрит на глупое улыбающееся лицо в серебряной рамке.

- Все эти удовольствия стоят немалых денег, - замечает она.

Ди Рей берет фотографию и подносит ее ко мне. Я гляжу в глаза своему прошлому. Ди Рей говорит:

- Вот так, так Бренди пожелала выглядеть. Как ее сучка сестра. Два года назад при помощи лазерной хирургии голосовые связки нашей девочки сделали более тонкими, а трахею - более короткой. Ей изменили форму черепа. Мы заплатили за уменьшение ее надбровных дуг, - у мисс Мужчины они слишком сильно выдавались вперед, за придание женских очертаний ее челюсти, ее лбу.

- И каждый раз, - произносит Гон Рей, набив полный рот китайской снедью, - каждый раз она возвращалась из больницы домой с чем-нибудь переделанным и еще не зажившим. Кто, по-твоему, ухаживал за ней на протяжении этих двух лет?

* * *

Перенесемся к моим спящим предкам, удаленным отсюда на несколько округов. Перенесемся в прошлое, в тот день, когда им позвонил какой-то сумасшедший, некий извращенец с хриплым голосом, сообщивший, что их сын мертв.

Их сын Шейн, которого они не любили, он умер от СПИДа.

Но звонивший не сказал, где это случилось и когда. Просто рассмеялся и повесил трубку.

* * *

Перенесемся в гостиничный номер 15-Г. Ди Рей машет перед моим лицом фотографией, на которой изображена я, и говорит:

- Вот как она пожелала выглядеть! И спустя десятки тысяч долларов, заработанных на Катти Кэти, выглядит сейчас.

Гон Рей вставляет:

- Черта с два! Бренди выглядит лучше.

- Мы - единственные люди, которые любят Бренди, - заявляет Пай Рей.

- А ты - единственная, кого любит она, потому что ты в ней нуждаешься, - говорит Ди Рей.

- Тот, кого любишь ты, и тот, кто любит тебя, никогда не могут быть одним человеком, - произносит Гон Рей. - Бренди покинет нас, если узнает, что ты в ней нуждаешься. А мы нуждаемся в ней.

Тот, кого люблю я, заперт в багажнике машины, оставленной мною у обочины. Мой любимый наверняка до сих пор мечтает помочиться. Его желудок набит валиумом.

Шейн, которого я ненавижу, восстал из мертвых. Я всегда чувствовала, что верить в его смерть - слишком наивно.

Он не умер от взрыва баллончика с лаком для волос.

Наша семья ни на минуту о нем не забывает.

Меня подвел даже смертоносный вирус СПИДа, а я так на него надеялась.

Мой братец - непрекращающееся жестокое и беспощадное разочарование.

Откуда- то издалека до нас доносится шум открывающейся и закрывающейся двери, потом хлопает другая дверь, потом растворяется третья.

Раздается знакомый голос:

- Дэйзи, дорогая…

И в сигаретный дым и музыку "ча-ча-ча" входит Бренди.

На ней дорожный костюм в стиле "первая леди" от Билла Бласа из зеленой бурильной трубы, отделанной белым кантом, зеленые туфли на высоких каблуках, а в руке - потрясающая зеленая сумочка. На голове - облако зеленых, как тропический лес, перьев попугая, уложенных на шляпке.

Она говорит:

- Дэйзи, дорогая, не направляй винтовку на людей, которых я люблю.

В руках Бренди, украшенных перстнями и кольцами, дорожные сумки грязно-белого цвета. Она говорит:

- Вещи, которые мне понадобятся, в другой комнате.

Поворачиваясь к Софонде, Бренди произносит:

- Мисс Пай Рей, мне просто необходимо уехать. Ты должна меня понять.

Китти Бренди говорит:

- Мисс Ди Рей, мы выполнили все, что к данному моменту могли выполнить, - мне изменили форму черепа, уменьшили надбровные дуги, мои голосовые связки сделали более тонкими, а трахею - более короткой. Моим челюсти, лбу и носу придали новые очертания…

Неудивительно, что я не узнала своего изуродованного братца.

Бренди поворачивается к Вивьен и говорит:

- Мисс Гон Рей, мне следует потренироваться жить настоящей жизнью. На это уйдет несколько месяцев. Я не могу провести их в этом гостиничном номере.

Перенесемся к нам, уезжающим в "фиате спайдере", нагруженном вещами.

Представьте себе доведенных до отчаяния беженцев с Беверли-Хиллз, направляющихся с семнадцатью дорожными сумками одинакового цвета на Средний Запад, в Оклахому.

Все очень элегантно и со вкусом, как будто во время каникул знаменитой семьи Джоадов, только наоборот. Мы оставляем за собой шлейф аксессуаров, туфель, и перчаток, и шейных платков, и шляп, чтобы облегчить свой груз и иметь возможность пересечь Скалистые горы.

Все происходит после того, как мы едва не сталкиваемся с полицией. Скорее всего это управляющий отелем вызвал ее и рассказал, что какой-то изуродованный псих поднялся с оружием на пятнадцатый этаж и угрожает всем его обитателям. А еще после того, как сестры Рей перенесли весь багаж Бренди вниз. После того как Бренди объяснила им, что должна уехать и обо всем тщательно подумать перед грандиозной операцией. Перед трансформацией.