Адреналин бурлящий в крови, который подстегивал меня двигаться, быстро иссяк, я шел все медленнее и медленнее, часто останавливался для отдыха. В какой-то момент понял, что трусившего рядом пса больше нет, покричал, призывая собакена вернуться ко мне, матерно обзывая его по-всякому. Болтун не вернулся, скотина блохастая, бросил все-таки меня одного! Как вырубился и потерял сознание, не помню.

Помню только, как очнулся – плыву, лежа на спине по реке, а надо мной проносятся верхушки деревьев и облака. Вода подо мной мерно колышется, усыпляя и заставляя веки слипаться самим собой. Чайки где-то вдалеке едва слышно каркают и кричат матерные частушки. Блин! Опять галлюцинации, – грустно подумал я, видя, как среди облаков проплывает довольная харя старшего Сиротина.

– Очнулся?! Молодец, Жека, молодец! – едва слышно шепчет Сиротин и скрывается среди облаков, ну, а я вновь засыпаю, поддавшись уговорам несшей меня реки.

– Ну, как пришел в себя?! – зловонная вонища проникла в мозг, взорвавшись там огненным бутоном напалма. Открыл глаза, увидел перед собой ватку, зажатую в когтистых пальцах старого деда.

– Дед, а разве смерть должна быть не женского пола? – спросил я у врачевателя. – И где ваша коса, дедушка?

– Шутит, – повернувшись в сторону, прокомментировал мои слова дед. – Раз шутит, значит, будет жить.

– Дедушка, а вколите мне чего-нибудь бодренького под кожу, чтобы боль ушла и радости в жизни прибавилось, – попросил я деда.

– Наркотиков не держим! – отрезал дед.

– Вань, скажи «пилюлькину», чтобы он не кочевряжился и вколол мне обезболивающего, – попросил я, рядом стоящего Сиротина.

– Жень, а может не надо? – состроив заботливую гримасу, спросил Иван. – Мы тебя на носилках до машины донесем, там, на коечку перекинем, и спи себе, отдыхай.

– Петрович, мне нужен часик нормального состояния – стояния, а потом можно и баиньки, – настаивал на своем я. – Мне надо кое-чего проверить и проследить, чтобы вы забрали все, что надо. Это для общего дела! Договорились?

– Глебыч, коли! – приказал Сиротин деду.

– Щаззз! – заспорил дед. – Раздевайся! Вначале осмотр, потом укол!

– Справедливо, – согласился Иван.

Нога у меня уже была осмотрена, обработана и забинтована. Стянул с себя остатки куртки, разодранный свитер, штаны.

– Ого! – в один голос удивились Сиротин и доктор Глебыч. Только при этом доктор смотрел на мою спину, а Сиротин на грудь.

– Чего там? – спросил я у доктора. То, что было на груди, видел сам – здоровенный синяк, размером с тарелку слева, в центре которого был небольшой крестообразный ожог.

Кстати, а где мой серебряный крестик? Сгорел, что ли? Интересное кино получается, с чего это серебряный крестик расплавился? Выступил в роли предохранителя? Если верить писателям фантастам, то нечисть боится серебра, может, не врут бумагомараки, и крестик спас мне жизнь?

– У тебя спина сплошной синяк в мелких укусах, как будто тебя птицы клевали. Внука недавно петух в колено клюнул, точно такой же след был. Тебя, что петухи драли? – спросил дед.

– Дедушка, а вам не кажется, что ваш вопрос звучит несколько двусмысленно? – переспросил я. – Уж не знаю, чего там с моей спиной, но никаких гомосексуальных связей у меня не было! – усмехнулся я.

– Тьфу на тебя! – сплюнул доктор в сторону. – Вот вы современная молодежь озабоченная! Все понимаете как то не так! Сейчас немного пощиплет, так что терпи!

– Ёпппп! – сквозь зубы прошипел я, когда дед принялся мне широкими жестами мазать спину. – Дед, ты чего там перцем, что ли мажешь? Больно!

– Импортная мазилка, антисептик на основе ионов серебра, – ответил доктор. – Слушай, а у тебя, часом на медикаменты аллергии нет?

– До сих пор не было. А что?

– Ничего, просто реакция какая-то странная, кожа вначале чернеет, а через секунду белеет и запах странный, как будто битум. Точно никаких дерматитов, фурункулезов, сыпи у тебя нет?

– Да, точно тебе говорю, – морщась от боли, ответил я. – Рак в том мире был, вот и все.

– Ну, и ладно, вроде после мазилки, кожа становиться нормальной, ранки, прям на глазах затягиваются. Первый раз такое вижу.

– Дед, а пройдись-ка еще раз своей мазью, – попросил я, – и дай мне, я спереди грудак себе намажу. От ожогов она помогает?

– Помогает, – доктор протянул мне тюбик.

Я намазал синяк и ожог в форме креста, но никакой реакции, о которой только что говорил дед, не последовало. Странно?! Ну и ладно.

Ладони мне тоже обработали и наложили повязки. Подошел Сиротин, протянул мне мой рюкзак и мои ботинки, которые я оставил в «крузаке», перед тем как заметил «клюворылого». Ботинки не успели просохнуть, поэтому из рюкзака достал свои старые разношенные кроссовки, их и натянул на ноги, шнуровать не стал. Тут же переоделся в спортивный костюм и легкую куртку.

После санобработки спины, ног и рук, чувствовал себя на удивление легко и бодро, даже отказался от обезболивающего укола. Нет, тело болело, как будто после хорошей драки, но главное, что прошла муть в голове и вернулась ясность мыслей.

– Пожрать есть чего-нибудь? – спросил я у Глебыча.

Сейчас мне удалось рассмотреть старика доктора во всей красе. Дед был весьма колоритной внешности – больше всего он был похож на старого индейца, какими их изображают кинофильмах – лицо в глубоких морщинах, кожа смуглая, нос большой и горбатый. Одет доктор был в старый разношенный бушлат расцветки «бутан» и такие же штаны. На боку у него висела большая сумка с медикаментами, на поясе была кобура с пистолетом Макарова.

– Держи, – дед вытащил из своей сумки небольшой сверток, в котором оказался двойной бутерброд с салом. – Ешь весь, мне что-то после увиденного в поселке, жрать совсем неохота.

– Бывает, – многозначно хмыкнул я, схрумкивая бутер в два укуса.

Бутерброд ел на ходу, двигаясь в сторону пепелищ. Доктор отстал на несколько шагов, вежливо оставив нас наедине с Сиротиным, который семенил рядом, приноравливаясь к моему хромому шагу. Не дожидаясь моих вопросов, Иван принялся рассказывать, что произошло в мое отсутствие:

Итак, что тут у них происходило?

Гришаня гонялся по буеракам за таинственным стрелком, который расстрелял лобовуху «Соболя», убив привязанного к сидению Илью. Догнал или нет не понятно, тело так и не нашли, но Гриня утверждал, что всадил в незнакомца целую банку РПК. Когда я переспросил у Ивана, а случаем незнакомец, был не маленького роста, в черном балахоне и с птичьей маской на морде? Сиротин посмотрел на меня как на умалишенного и, хотел было уже звать доктора, чтобы вколоть мне успокоительного. Нет, оказалось, что их беглец был в темном камуфляже, светлой РПС, вооруженный «сотым» калашом, а боеприпасы, скорее всего, у него были ПП, то есть повышенной пробиваемости. Это у нас обнаружился четвертый из тех, кто привез Бугру граники и «шмели». Если он и, правда сбежал, то это весьма и весьма хреново!