небом. В середине дня над островом прогремела гроза. Но даже она не могла испортить веселье. Все забрались в гроты, чтобы посмотреть оттуда на яростное море и послушать удивительные и грозные песни ветра.

Ночью, при свете тысяч светляков, веселье продолжалось. Грибуль даже не заметил, как забрезжил рассвет. И когда царица, взяв его за руку, сказала, что празднество близится к концу, он был очень удивлён. Царица повела его на высокий холм, и оттуда они оба смотрели, как в первых лучах солнца танцует и веселится этот беззаботный и добрый народ. Впервые за всё это время Грибулю стало грустно, и он воскликнул:

‑ Дорогая царица, неужели я должен покинуть моих новых друзей, снова стать веткой дуба и уплыть в страну, где царствуют шмели? Неужели я должен расстаться с тобой навсегда?

‑ Не бойся… Я не оставлю тебя, ‑ сказала в ответ царица, ‑ и, если ты пожелаешь, ты можешь навсегда поселиться на острове. Но прежде чем ты скажешь "да", выслушай, что я хочу тебе рассказать. Время на нашем острове летит очень быстро. Пока мы здесь веселились, пели и танцевали, там, у людей, сменялись времена года, умирали старики и рождались дети. Твои ровесники давным‑давно стали взрослыми, а молодые побеги возле дома твоего отца превратились в могучие деревья. Много лет минуло с тех пор, как ты покинул свою страну. Теперь никто не называет её иначе, как королевство шмелей: ведь господин Шмель, твой бывший покровитель, давно уже стал королём.

Долго говорила царица лугов.

За всю жизнь ни одну сказку Грибуль не слушал так внимательно.

Оказывается, король Шмелей, или господин Шмель, как он себя называл, был могущественным и злым волшебником. Он жил на земле уже много сотен лет. Когда‑то давно он правил одним несчастным королевством и до такой степени измучил и разорил своих подданных, что повелительница фей и волшебников задумала наказать его. Она превратила его на четыреста лет в обыкновенного шмеля. Когда родился Грибуль, шёл триста восемьдесят восьмой год его наказания и злополучный шмель надеялся вскоре вновь обрести свой обычный облик.

Однако всё произошло не совсем так, как он предполагал. В тот самый час, когда Грибуль появился на свет, царица лугов пролетала возле дома его отца в образе голубой стрекозы. Она вынуждена принимать это обличье всякий раз, когда опасается встречи со своими недругами. Увидев новорожденного мальчика, фея решила взять его под своё покровительство и одарить добротой. Пролетая над колыбелью, она коснулась ребёнка крылом, произнесла волшебные слова и улетела.

Спустя некоторое время она явилась во дворец повелительницы фей. Представ перед её троном, она попросила разрешения сделать Грибуля счастливым. Та согласилась. Но тут неожиданно прилетел король шмелей и, узнав обо всём, страшно разгневался. Он заявил, что срок его наказания скоро истекает и эта страна обещана ему. Только он может владеть ею и её обитателями, и никто, кроме него самого, не смеет распоряжаться судьбой его будущих подданных.

Услышав злобные речи короля шмелей, повелительница фей решила защитить маленького Грибуля. "Никто не властен отменить волшебные слова и отнять у ребёнка дар, которым фея наделила его в колыбели, ‑ промолвила она. ‑ И потому Грибуль останется навсегда кротким и добрым. А король шмелей до тех пор не освободиться от чар, пока сам Грибуль не придёт к нему на помощь. За это король шмелей должен будет сделать Грибуля счастливым. Но если Грибуль будет несчастлив и пожелает покинуть его, я дам позволение покровительнице Грибуля, царице лугов, взять мальчика под свою защиту. И когда Грибуль вернётся, чтобы отплатить королю шмелей за его неблагодарность, то будет война не на жизнь, а на смерть, и даже я сама ещё не знаю, кто выйдет из неё победителем".

‑ Так вот почему господин Шмель не хотел отпускать меня! ‑ воскликнул Грибуль, выслушав рассказ феи. ‑ Но скажи, царица, как же я помог королю шмелей?

‑ Ты произнёс заветные слова: "Лети и радуйся!" Вспомни, это было в лесу, под старым дубом. Большущий шмель ужалил тебя, а ты не убил его, а отпустил.

‑ Очень хорошо помню, ‑ ответил Грибуль.

‑ Вот тогда‑то, сам того не подозревая, ты и освободил его. И вскоре он предстал перед тобой уже в обличье человека…

‑ Да, да! Весь в чёрном, с чёрными глазищами. Я ещё подумал, что мне это приснилось. Тогда же он и предложил стать моим покровителем.

‑ Да, ‑ ответила фея. ‑ И когда он добился от тебя согласия поселить его в замке, он успокоился, решив, что отныне ты навсегда в его власти. Это и неудивительно, ведь король шмелей искренне верил, что богатство всесильно и что ни один человек, и ты в том числе, не сможет устоять против блеска золота. С помощью золота он добился того, что королевство с виду начало процветать. Однако ты знаешь: люди не стали от этого счастливее. Они грабят, разоряют, ненавидят друг друга. Король шмелей заставил жителей твоей страны забыть ту науку, которую знаешь теперь только ты один.

‑ Но что это за наука, царица? Я привык к тому, что с рождения меня все считают дурачком. У короля шмелей я учился три года, но так и не изучил науку волшебства. А здесь я только и делал, что развлекался, и никаким волшебником стать не успел. Прости меня, теперь ты видишь, что я самый настоящий простофиля!

‑ Грибуль, ‑ возразила фея, ‑ ты напрасно просищь прощения. Спроси своё сердце, разве оно не владеет самым чудесным секретом, который дарован людям?

Грибуль задумался.

‑ Единственное, чему я здесь научился, ‑ промолвил он наконец, ‑ это любить от всего сердца своих друзей. И ещё я узнал, как хорошо, когда любят тебя. Вот и всё.

‑ Есть ли на свете что‑нибудь более прекрасное? ‑ воскликнула фея. ‑ Ты знаешь то, о чём давным‑давно позабыли люди твоей страны. Поэтому ты волшебник, Грибуль, ты более мудр, чем все учёные королевства шмелей.

‑ Так, значит, ‑ спросил Грибуль, ‑ я владею наукой, которая может избавить жителей моей страны от несчастий?

‑ Разумеется, ‑ ответила царица лугов, ‑ но стоит ли тебе возвращаться туда? Оставайся здесь, на Острове Цветов, и предоставь людям самим избавляться от своих бед.

Услышав слова феи, Грибуль подумал так:

"Если я соглашусь, царица лугов перестанет уважать меня. Да я и сам не смогу себя уважать".

‑ Нет, ‑ сказал он, ‑ я рад бы остаться здесь