Ариг-Буке и пожаловалась на Алгу. Она пробыла там долгое время. Спустя некоторое время Ариг-Бука послал в те пределы гонцов, чтобы [они] вывели от [каждого] десятка вьючных животных по две головы и заготовили много оружия и денег. Трех гонцов звали: Иркакун, Буритай и Шади. Они выехали, доставили Алгу ярлык и стали заготовлять вьючных животных, вооружение и деньги. Когда часть была собрана, они собрались уезжать. В 661 г.х.[389] Алгу задержал их и сказал, что когда прибудут, закончив дело, другие нукеры, то они отправятся вместе. Спустя некоторое время [нукеры] прибыли. [Гонцы] потребовали от них отчет: «Почему вы задержались?». Те ответили: «Алгу чинил препятствия». Они явились к дверям [ставки] Алгу и послали передать: «Мы прибыли [сюда] согласно ярлыку Ариг-Буки, он взимает налоги, какую власть ты имеешь над нами, что чинил препятствия нашим нукерам?». Так как он зарился на это добро, то разгневался на грубые слова гонцов, схватил их и заковал. После этого он устроил со своими эмирами совещание о том, как лучше поступить. Они сказали: «Совещаться надо было до того, как схватили гонцов, а теперь, когда мы стали с Ариг-Букой врагами, [единственный] путь — это окончательно порвать с ним и служить Кубилай-каану». Тогда он убил гонцов и забрал [все] то добро и вооружение. Таким образом он стал много сильнее. Вернулась Ургана-хатун, Алгу взял ее в жены и получил неограниченную власть на престоле Чагатая. Когда известие об этом дошло до Ариг-Буки, он повел в Мавераннахр войско против Алгу. Они сражались; два раза Ариг-Бука был разбит, потерпел поражение, а в третий раз обратился в бегство Алгу. Он вошел в Бухару и Самарканд, забрал у богачей много денег, вьючных животных и вооружения и роздал своему войску. А Ариг-Бука разграбил его обозы. Спустя год он ушел из тех пределов, чтобы отразить войска каана. В следующем году, [в 662 г.х.],[390] умер Алгу, а Ургана-хатун, поскольку все эмиры и воины были у нее в подчинении, посадила на царство своего сына от Кара-Хулагу — Мубарек-шаха. А войско по старым обычаям грабило в области и совершало бесчинства. А так как Мубарек-шах был мусульманином, то он не позволял обижать подданных. Когда Ариг-Бука по необходимости отправился на служение к каану, а в тех областях утихла смута, каан послал в улус Чагатая Борака, сына Йисун-Дувы, второго сына Мутугэна; он долгое время состоял при его величестве. [Каан] выдал ярлык на то, чтобы Мубарек-шах и он ведали [вместе] тем улусом. Когда Борак туда прибыл и увидел, что Мубарек-шах и Ургана-хатун имеют власть и силу, он не предъявил ярлыка. Мубарек-шах спросил [его]: «С какой целью ты приехал?». Тот ответил: «Я долгое время отсутствовал в улусе и доме; люди мои разбрелись и рассеялись. Теперь, испросив разрешение, я приехал, чтобы собрать приверженцев и кочевать с вами». Мубарек-шаху пришлась по душе эта речь. Борак жил с ним скрытничая, с умом и понемногу изо всех уголков собирал вокруг себя ратных людей. Неожиданно с ним оказались заодно эмир-битикчи Мубарек-шаха и часть [его] войска. Они устранили Мубарек-шаха от дела, и Борак стал самодержавным правителем. Он довел дело Мубарек-шаха до того, что сделал его начальником своих ловчих.[391] Так как Кайду и Ариг-Бука были [друг с другом] в союзе и согласии и, договорившись, отказывались ехать к его величеству каану, то каан для того и послал Борака, чтобы тот отразил Кайду. В соответствии с этим указанием он, как только собрал силу, повел войско против Кайду. Они сразились. Сначала Борак потерпел поражение, они во второй раз приступили |A 144б, S 345| к сражению. Кипчак-Огул, сын Кадан-Огула сына Угедей-[каана], у которого была дружба с Бораком, примирил их и устроил между ними союз и договор. Они побратались друг с другом. Борак, став уверенным и обеспеченным также и с его стороны, укрепился на престоле Чагатая. Устроив после этого курилтай он сказал Кайду: «Наши войска увеличились, и эти области не могут выдержать[392] их [содержания], я переправлюсь через реку, чтобы забрать область Хорасана: нужно, чтобы анда Кайду оказал мне помощь». Так как Кайду хотел, чтобы [Борак] ушел из этих краев, и [еще потому, что] он враждовал с Абага-ханом, то он согласился на это и повелел Кипчаку-Огулу и Чапат-Огулу, сыну Наку сына Гуюк-хана, чтобы каждый из них пошел войском в помощь Бораку. Борак повел войско, переправился через реку и остановился у границы Мерва. Когда он дал бой Тобшину, брату Абага-хана, эмир-тысячник по имени Суджакту, услышав, что с Бораком пришел Кипчак, бежал и перешел на их сторону и сказал: «Я [данник] Кипчака и вот пришел к своему государю». И вывел в [подарок ему] прекрасных лошадей. После этого Кипчак приказал ему: «Приведи несколько лошадей и сделай также подношение Бораку». Суджакту так и поступил. На следующий день в ставке Борака Джалаиртай сказал Кипчаку: «Борак пришел со столькими тысячами войска, чтобы за тебя рубить саблей». Кипчак спросил: [«Что из этого следует?»]. Тот ответил: «То, что должно последовать. Хотя Суджакту и данник и зависит от тебя, почему он столько времени не являлся к тебе? Сегодня благодаря Бораку он сюда пришел, ты повел его к себе и прекрасных лошадей, которые приличествуют Бораку, ты взял [себе], а тех, что [больше] подобают тебе, приказал поднести в дар Бораку». Кипчак сказал ему: «Кто ты такой, что становишься между нами, родственниками?». Джалаиртай ответил: «Я слуга[393] Борака, а не твой, чтобы [ты мог] спрашивать меня, кто я таков». Кипчак сказал: «Когда это [карачу смел] спорить с [кем-нибудь] из дома Чингиз-хана? Что ты, собака, мне возражаешь?». — «Если я и собака, то Борака, а не твоя, — ответил [Джалаиртай], — ты блюди свою честь и знай свое место». У Кипчака было задето самолюбие, он сказал: «Ты мне [так] отвечаешь? Я тебя разрублю пополам! Борак старший брат и ничего мне не скажет за тебя». Джалаиртай схватился за нож и сказал: «Если ты замышляешь против меня, то я тебе распорю живот». Когда уже дошло до такой крайности, а Борак ничего не сказал, то Кипчак понял, что он держит сторону Джалаиртая, из самолюбия вышел из ставки Борака и, посоветовавшись со своим войском, снял свою ставку под Меручаком, бежал со своим войском и переправился через реку. Когда Борак [об этом] узнал, то послал за ним своего брата Никпея, а вслед за ними отправил еще Джалаиртая с тремя-четырьмя тысячами всадников, как