и наконец перебравшись на БТРе через речку, я вышел из бронетранспортера и сразу подошел к летчику, чтобы уточнить, здесь ли будет происходить посадка остальных самолетов.

—Здесь, а где же еще? Тут поблизости и нет больше ничего подходящего. Чуть не промахнулся…

—Наблюдали, как на минное поле чуть не сел…

—Да ну-у??? А я еще подумал, чего солдатики так руками машут…

—Да...

—Командир, значит координаты, кто следом за мной идет я дал, а вы уж тут сами разбирайтесь как через речку перебираться. Все я полетел! Вон сколько саперов под рукой.

И действительно, к нам уже подходил молоденький лейтенант. Кинув руку к явно новой фуражке, начал доклад: — Товарищ...

—Подполковник.

—Товарищ подполковник, командир первого взвода, второй саперной роты лейтенант Сердечный прибыл с передовым отделением для установки минного поля.

—Лейтенант Сердечный, сейчас начнут прибывать другие самолеты с вашими товарищами, а тут нам река немного планы спутала, поэтому, я сейчас помогу переправить ваших людей на тот берег, а вы к прилету следующего самолета изобразите что-то пешеходное. Приказ понятен?

—Да все ясно. За полчаса поставим штурмовой мостик, все необходимое у нас есть.

—Давай веди людей к машине. — я показал рукой на БТР.

—Разрешите выполнять?

—Действуйте!

Лейтенант придерживая фуражку, рысцой побежал к саперам, и вскоре оттуда послышались отрывки команд: — ...становись! С собой берем только оружие и шанцевый инструмент…

Через пару минут отделение саперов стояло около БТРа. В этот момент "АН-2" развернулся и пошел на взлет. Подождав пока самолет оторвется от земли и уйдет за деревья, обратился к строю: — Товарищи красноармейцы! Вас переправят на тот берег на этой машине в два приема. Располагаться сверху на броне и держаться крепко. — и повернувшись к Сердечному, добавил:

—Товарищ лейтенант командуйте!

Мы втроем остались на берегу, а "Чайка" обдав нас сизым выхлопом, вошла в воду и устремилась к противоположному берегу.

Уже буквально через пару минут она ревя моторами выходила на тот берег. С нее горохом посыпались солдаты и под командой лейтенанта сразу же начали валить деревья. Мне стало сильно интересно, что имел в виду лейтенант под «штурмовым мостиком», и я решил задержаться на полчаса и удовлетворить свое любопытство. Второй рейс прошел без неожиданностей. Мы переправились назад вместе со второй группой, ведь наблюдать можно с любого берега.

Для наводки мостика, один сапер на берегу начал вбивать два столбика так, чтобы из земли высовывались концы сантиметров по двадцать, и чтобы между столбиками был один метр. Тем временем остальных саперов лейтенант разбил на две одинаковые группы, которые, как я понял собирали две одинаковые деревянные конструкции. Она представляет собой букву "Г", где правый конец короткой перекладины опускается на дно и от него дополнительно к середине длинной перекладины крепится откос, который не дает ей прогнуться. Она собственно и выполняет функцию пешеходной дорожки. Все это собирается даже не из бревен, а из жердей, диаметром сантиметров восемь, не более. Когда обе конструкции были собраны, что характерно, без единого гвоздя, а с помощью веревок, два сапера поднесли первый пролет таким образом, что свободный конец пролета смотрит в сторону преграды, а стойки опоры смотрят вверх. Потом они уперли поперечину пролета в столбики и вместе подняли его вверх, вращая вокруг поперечины. Тот сапер, который забивал столбики, придерживая конец пролета с помощью веревки, потравливая ее, опускал пролет опорой на дно реки. Первый пролет готов, так же установили и второй пролет, а затем с него кинули на противоположный берег сходню из жердей, и переправа была готова!

Честно говоря, я охренел от такого решения. За полчаса, из подручных материалов, без одного гвоздя... Наши саперы, подвезли бы, что то надувное и махались бы наверное часа полтора, а то и два, а тут...

В это время, послышался гул мотора, и не успели мы еще с облегчением вздохнуть, как на посадку начала заходить еще одина "Аннушка". Подошедшему лейтенанту Сердечному сказал:

—Молодец! Оставь пару толковых красноармейцев, пусть встречают самолеты и направляют людей за рощу. Там увидишь с трех машин устанавливают минное поле. Вы все прибывающие самолетами поступаете в распоряжение капитана Смагина, он тоже сапер, понятно?

—Да, все понятно, товарищ подполковник, разрешите выполнять?

—Разрешаю.

Опять повторилась знакомая картина: самолет приземлился, из него горохом посыпались солдаты. Затем они разгрузили свое имущество, построились, и разобрав груз потянулись через мостик в рощу, и далее на поле, где Смагин наверное уже заканчивал ставить минное поле.

Эти мои размышления прервал какой-то новый звук. Он медленно и мерно натягивался как струна и отличался от привычного уху звука поршневого мотора. К нему примешивался еще какой-то звук похожий на звук от шашки, когда ей крутят над головой. Похожий я слышал на учениях, когда прилетал генерал на верто… Точно!!! Вертолет!!! Как я сразу не сообразил!То ли из-за шума в ухе, то ли из-за акустики места где мы стояли, звук вертолета показался мне несколько иным, более жужжащим, без характерных хлопков несущих лопастей. Рев мотора и шелест лопастей несущего винта достигли апогея, и из-за деревьев появились сразу четыре машины, из-под носа которых вырывался сизый выхлоп отработанного топлива.

Они дружно зависли метрах в тридцати от опушки и мягко коснулись земли всеми четырьмя стойками своего шасси. Практически одновременно открылись на всех машинах боковые двери и оттуда выскочили наверное бортмеханики, которые кинулись открывать задние створки фюзеляжа и откидывать аппарели. Но ним расчеты на руках выкатывали орудия очень похожие на ЗиС-3 из которых в артучилище мы много стреляли. Номера расчета тем временем закатывали пушки в лес, а вертолеты пошли на взлет уступив место пятой машине из которой прибывшие артиллеристы споро выгружали снарядные ящики.

Убедившись в том, что здесь процесс налажен, мы тоже собрались и помаленьку тронулись в сторону, где Луняченко отрывал траншеи.

Перед самым закатом полки начали прибывать на отведенные им участки обороны и сразу приступили к инженерным работам: дооборудовали огневые позиции и наблюдательные пункты, проверяли маскировку, прокладывали связь. Света хватало, над землей плыл густой аромат поспевавших хлебов, а из леса тянуло прохладой и доносилось разноголосье птиц. Меня не покидало странное чувство: казалось, что я нахожусь не на войне, а на маневрах и организую не настоящий, а учебный бой, каких за свою службу организовывал множество. Все это я старался делать так, как когда-то учили меня преподаватели: обстоятельно, последовательно, методично, благо противник пока не появлялся.

Дивизионная разведка в течение всего времени после переброски непрерывно прочесывала прилегавшую к полосе обороны местность.