litbaza книги онлайнИсторическая прозаТэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 119
Перейти на страницу:

В течение трех-четырех дней все бывшее владение Есугея-нойона перешло с Онона на верховье Керулена, разместилось на новых пастбищах, пополнив улус Тэмуджина. Перемежаясь с войсковыми тысячами, встали новые курени и стойбища, новые табуны и стада потеснили старые, заполняя пастбища.

Часть подданных расположилась при стадах и табунах. Другая часть разместилась в главном курене, заменив в нем тысячу Сагана, проживавшую здесь временно. Как только пришли из улуса Таргудая последние кочевья, Саган по приказу Тэмуджина увел свою тысячу вместе с семьями и скотом на северо-восток и встал отдельным куренем у небольшого озера Нуур, охраняя границу.

XIX

Для киятских нойонов грозный приход Тэмуджина со своим тумэном и увод подвластных им джелаиров стали ошеломляющим потрясением. Хотя и без того понимали они, как усилился их племянник, а все же не ожидали от него такого решительного и опасного хода.

Тэмуджин ушел так же неожиданно, как и пришел, а дядья его вдруг разом прочувствовали всю ненадежность своего нынешнего положения – на поверку оно оказалось более шатким, чем они представляли себе и чем было когда-либо прежде. Если до этого их притеснял Таргудай, держал в черном теле, он все же был старшим над всеми борджигинами и имел на это право, ведь ему так же подчинялись все остальные. Зато все были защищены в общем кругу, а круг этот держал Таргудай. И киятов никто со стороны не мог тронуть, не задев этим самого Таргудая, и поэтому они чувствовали себя при нем хоть и не в большой чести, но в безопасности.

С нынешним приходом Тэмуджина они ясно увидели, что никакой защиты у них теперь нет: их племянник не только осмелился отобрать у них подданных, но открыто замахнулся на самого Таргудая и даже заставил того повиноваться. Этим Тэмуджин порушил то, на чем до этого держалась вся сила борджигинов, вся их защита от внешних посягательств и весь старый порядок на Ононе, – имя Таргудая как большого вождя, защитника своего круга было низложено. Если весной Тогорил-хан лишь словами ущемил грозного прежде властителя ононской долины, умерил его притязания, то теперь Тэмуджин окончательно низвел его и этим до основания разрушил прежний расклад сил в степи. После этого никто из борджигинов уже не чувствовал себя в безопасности рядом с Таргудаем.

Сам Тэмуджин для киятов прямой угрозы как будто не представлял – это они поняли после их разговора у костра. В случае большой нужды можно было даже помириться и воссоединиться с ним. Но для киятов это было бы жесточайшим унижением – идти на поклон к племяннику, которого они сами же бросили в одиночестве и опасности, предав тем своего старшего брата, Есугея-нойона. Тогда, три года назад, они были уверены, что семья брата погибнет и о ней скоро все забудут, но жестоко ошиблись. Сейчас они сами были ослаблены вконец, сначала будучи обобраны Таргудаем, а после раз за разом попадая вместе с ним в разные жестокие смуты и потери, и теперь влачили незавидную жизнь, в то время как Тэмуджин вдруг вознесся на немыслимую высоту, вернув себе и отборное отцовское войско, возобновив и отцовскую дружбу с кереитским ханом, да, кроме того, еще заимев анду – крупнейшего на юге владетеля, за которым стоят, как они думали, все остальные керуленские нойоны. Их совместный поход на меркитов показал всем, на что они втроем способны, – теперь, как бы там ни было, в монгольской степи им равных уже нет.

До прихода Тэмуджина киятские нойоны еще думали пожить рядом с Таргудаем. Они рассчитывали дождаться лучших времен и наконец получить от него то, что он обещал в начале прошлой зимы перед походом на южных монголов, – вернуть им хотя бы часть старых подданных, воинов с их семьями. Кроме того, оставалось обещание Таргудая наделить владениями молодых киятов, Сача Беки и Унгура, которым с началом предстоящей зимы исполнялось по тринадцать лет. Но теперь эти надежды окончательно порушились – сейчас самому Таргудаю стало впору искать себе покровителя.

На другой же день после ухода джелаиров Даритай и Бури Бухэ перекочевали всем своим куренем к Алтану, договорившись в это смутное время держаться вместе. Кроме того, они стянули к себе часть своих подданных, стоявших отдельными стойбищами при стадах и табунах, и теперь с виду их общий курень внешне как будто выглядел довольно прилично – за тысячу юрт. Впервые после смерти Есугея и Тодоена все оставшиеся кияты воссоединились в одном курене, но это были жалкие остатки былого их могущества. Не было с ними Хутугты, Ехэ-Цэрэна, Джочи с Гирмау, а большие части их улусов были присвоены Таргудаем.

В былые мирные времена даже и в таком состоянии объединенные кияты могли бы иметь в племени какой-то вес, если держались вместе, но сейчас положение было другое, и теперь, в пору разброда и междоусобиц, они не были защищены от внешних угроз. И жить рядом с Таргудаем дальше не было никакого смысла – тот и сам был бессилен перед крупными хищниками. Обдумывая свое положение, кияты сходились на том, что им нужно примкнуть к каким-нибудь другим нойонам, однако и подходящих друзей для них что-то не находилось.

Еще когда только пошли слухи о победе Тэмуджина с Джамухой и кереитским ханом над меркитами, некоторые борджигинские роды начали откочевывать от Таргудая – пока неявно, будто бы в поисках лучших пастбищ. Но самые дальновидные уже тогда начинали понимать, что жить рядом с тайчиутами стало опасно: Тэмуджин со своими могущественными друзьями, вернувшись с похода, мог тут же пойти войной на Таргудая, чтобы отомстить за грабеж отцовского улуса и за свой плен, да и Джамуха имел повод пойти с ним – отомстить за смерть отца, а за ними могли прийти и остальные южные монголы, чтобы посчитаться за недавние бесчинства борджигинов.

После же того, как Тэмуджин заставил Таргудая вернуть отцовское владение, имя тайчиутского вождя разом лишилось всякого значения. Теперь борджигинские роды открыто стали покидать его, уходя от него один за другим. Лишь тайчиуты да некоторые самые ближние пока еще оставались при нем.

Первыми отпали от Таргудая бугуноды с бэлгунодами, за ними ушли дорбены, потом хатагины, салчжиуты, а в последнее время стали бросать его и более близкие: баруласы, ноерхины, буданы, оронары, сониды, бесуды… Все они откочевывали подальше и объединялись между собой небольшими союзами, ставя свои курени неподалеку друг от друга.

До киятских нойонов дошли слухи, что на востоке, в верховьях Улзы, составился такой союз из бугунодов и бэлгунодов с примкнувшими к ним салчжиутами и хатагинами. Эти роды и в прежние годы держались обособленно, не особенно стремясь сблизиться с остальными борджигинами. Составив один большой курень, укрепляясь вместе, они готовились зимовать. К ним-то на третий день после встречи с Тэмуджином и отправились киятские нойоны, покрыв двухдневный переход, однако те отказались принять их к себе, отговорившись, что зима ожидается снежная и им самим может не хватить пастбищ.

На обратном пути кияты заехали к дорбенам с буданами и ноерхинами в низовье Шууса, также составившими свой союз, и также получили отказ, с той же отговоркой, что пастбищ будет недостаточно. Однако истинной причиной отказа тех и других, как хорошо понимали кияты, было то, что они не хотели с ними связываться, считая их врагами усилившегося Тэмуджина и боясь его – никому не было доподлинно известно, что у того на уме.

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?