Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лашингтон заколебался, отпил из стакана, потом ответил:
— Я не видел ничего, но… Мои глаза не видели ничего. Но, должен допустить, уши что-то заметили. Заметили? Нет. Ха-ха! Человек не может видеть ушами! Хм-м… Видите ли, я что-то слышал. Но в таком большом старом доме можно услышать много чего. Значит, это была мышь, хотя я никогда не слышал, чтобы мыши стучали.
— Вы слышали стук? — Беспорядочная манера разговора полковника изрядно утомила Бёртона.
Лашингтон тряхнул головой, кашлянул и кивнул:
— Да. Слышал. Стук. Две ночи подряд, словно кто-то шел по дому, колотя в стены. Тогда не мышь. Не знаю, почему я сказал мышь.
— Вы пытались что-нибудь выяснить?
— Конечно. Инстинкт солдата: найти врага! В обоих случаях, когда я подходил, стук прекращался.
— То есть вражеская мышь убегала? — ехидно уточнил Суинберн.
— Точно. Если это была мышь. Но, очевидно, нет.
— Тогда что? — спросил Бёртон.
— Понятия не имею. Ни малейшей идеи. Совершенно не понимаю… А, вот: это фундамент просел из-за дневной жары — загадка решена!
В течение следующих двух часов Бёртон и Суинберн вновь услышали историю рода Тичборнов и обстоятельства, приведшие к грядущему прибытию Претендента. Он должен был явиться послезавтра, и Лашингтон страстно желал увидеть виновника такого фурора.
— Богль, дворецкий, с Ямайки — во всяком случае, я думаю, что он с Ямайки… ну, в общем, откуда-то из Вест-Индии, это уж точно, — много лет служит в этой семье. Он знал Роджера Тичборна и безусловно узнает его, когда увидит. Потом еще лекарь, или доктор… какая разница?.. В общем, этот Дженкин, и смотритель, э-э-э…
— Гилфойл, — подсказал Суинберн.
— А! — ответил Лашингтон. — Неужели это он? А ваше имя, сэр?
— Алджернон Суинберн. Меня представили раньше, если вы помните. Вы действительно управляете финансами поместья?
— А что думает сэр Альфред? — поспешно перебил его Бёртон. — Вы же не можете игнорировать его мнение: ведь он, в конце концов, брат.
— Верно. Но он кровно заинтересован в том, чтобы этого парня признали отъявленным негодяем. Иначе он потеряет имение.
Бёртон удивленно посмотрел на полковника:
— Неужели вы полагаете, что он может отказаться от брата лишь ради сохранения титула?
— Бог мой, да почему ж нет?
Прозвенел гонг, и его эхо разнеслось по всему особняку.
— Призыв на обед, ужин или что-то в этом роде. Который час? Часы здесь не ходят, и я никогда не знаю, который сейчас чертов час!
Королевский агент нахмурился и вынул из кармана часы:
— Половина седьмого. Вы хотите сказать, что ни одни часы в доме не ходят?
— Ну да, так оно и есть. Остановились почти месяц назад. Осмелюсь предположить, что и ваши остановятся, если пробудете здесь подольше. Возможно, это как-то связано с местоположением дома и земным магнетизмом. Не знаю. Я солдат, а не технологист! Не важно. Богль проводит вас в комнаты для гостей и принесет ваши вещи. Вы сможете надеть вечерние костюмы. Просто формальность. Соблюдение ритуала. Признак цивилизованности. Человек всегда должен одеваться, всё равно для чего, не так ли? Мы собираемся в столовой через пятнадцать минут, там вы встретитесь с сэром Альфредом. Если он придет. Может и не прийти.
Четверть часа спустя, надев вечерние костюмы, Бёртон и Суинберн спустились по главной лестнице. (Поэт хихикнул, вспомнив, как несколько недель назад его друг спускался по похожей лестнице менее контролируемым способом. «Интересно, простит ли когда-нибудь Бёртона сэр Родерик Мурчисон?» — спросил себя Суинберн.) Вдоль стен холла молчаливыми стражами стояли полированные доспехи. Гости миновали холл и оказались в длинной столовой. В центре стоял огромный стол, все стены были увешаны портретами. Когда Бёртон и Суинберн вошли, Богль поклонился, а Лашингтон весело их приветствовал.
— Это юный Роджер Тичборн, — сказал он, указывая на один из портретов. — А это, — повернулся он, указав на другой, — его предок, печально знаменитый Роджер де Тичборн. То же самое имя, заметьте, за исключением де. Это по-французски значит «из», я полагаю. Роджер из Тичборна. Вследствие того факта, что он…
Полковник прочистил горло и замолчал.
— Что он? — спросил Суинберн.
— Из Тичборна, черт побери!
— О да. Весьма неприятная личность!
— Я бы так не сказал, — послышался голос из двери. — Но возможно, потому что я слишком похож на него.
Все обернулись и увидели двоих вошедших.
— Сэр Альфред Тичборн, джентльмены, — отрапортовал полковник. — А это наши гости: сэр Ричард Бёртон и его помощник, м-м-м…
— Алджернон Суинберн, — подсказал поэт.
— Добро пожаловать, джентльмены! Слава богу, что вы приехали помочь мне! — Альфред Тичборн направился к ним, протянув руку.
Вид Тичборна поразил Бёртона, ибо, хотя баронет был очень молод, его волосы уже полностью побелели, а вокруг глаз залегли глубокие морщины. Крепко сложенный, ростом пять футов и девять дюймов,[70]он действительно напоминал человека на портрете, по крайней мере внешне, но если черты лица предка выражали жестокость, то у сэра Альфреда — слабость: неприятно рыхлые и мокрые губы, чересчур скошенный подбородок, излишне широко расставленные глаза. В вечернем костюме он казался изнеженным, чуть ли не женственным, а в руке, которую пожал Бёртон, казалось, вообще не было костей. Исполненные страха глаза баронета всё время бегали. Больше он ничего не успел сказать, так как вмешался второй вошедший:
— Уверен, что сэр Ричард сделает всё, чтобы помочь вам, сэр Альфред, но, может быть, не будем просить его об этом на голодный желудок, да?
— Доктор Дженкин, джентльмены, наш местный лекарь, — сказал Лашингтон. — Или лекарь Дженкин, наш местный доктор. Не знаю, как правильно. Или так, или этак.
— Рад познакомиться с вами, да? — сказал Дженкин. Он был высокий и худой, с большими руками и ногами, длинной челюстью, торчащими ушами и близко поставленными бледно-голубыми глазами. Локоны его седых зачесанных назад волос спадали на шею.
Все пятеро сели за стол, служанки принесли еду, Богль подал вино. Альфред Тичборн подергивался и ерзал так, что перещеголял даже Суинберна.
— Чем я могу помочь вам, сэр? — спросил его Бёртон. — Вы хотели бы знать мое мнение о Претенденте?
— Вздор, — в ярости воскликнул Тичборн, — обыкновенный дешевый мошенник! Нет, Бёртон, я хочу, чтобы вы выгнали проклятую ведьму, пока она не выгнала меня!
— Ведьму?
— Да, леди Мабеллу! Гнусная колдунья, которая хочет видеть меня, последнего из Тичборнов, мертвым!