Порой Карим не понимал, что он делает и зачем. Она ведь никто ему. Да, любил когда-то. Сильно. До одури. Но оказалось – не взаимно.

Прошло ведь всё давно. Затянулось, травой поросло. Она теперь чужая жена, беременная к тому же.

Но как он еще мог поступить? Просто бросить её? Забить и свалить во Францию? И потом до конца дней думать, что именно с ней сделал Сумранов?

Нет. Так он не мог. Такой вариант даже не рассматривался. И как ни старался, Саша не мог себе объяснить, почему. Почему другие так могут, а он нет? Вон, муженек её, жрет мидии и не парится даже.

Карим поморщился, запрещая себе думать без необходимости о Березуцком. Слишком много яда сразу выплескивалось в кровь и мешало голове мыслить трезво. А мыслить трезво нужно было как никогда. Ведь сделано только полдела, и головняков впереди еще хватало с лихвой.

Предстояло каким-то образом выдернуть этого червяка из Стокгольма и доставить прямиком Сумранову. Как это реализовать, четкого плана у Саши пока не было. Но однозначно нужно было лететь. Причем частными авиалиниями.

Аренда небольшого самолёта с услугой конфиденциальности стоила космических бабок, а их уже почти не осталось. И взять было негде – Сыч жил одним днем, и сбережений никогда не имел.

Пришлось добывать старым проверенным путем. И снова всё прошло гладко. Вылет был назначен на завтра. Если и дальше удача будет на стороне Карима, скоро всё это дерьмо закончится.

Что будет потом, как они будут дальше с Настей, Саша старался пока не думать. Это слишком нервировало, бесило, сбивало с толку. Всё, что касалось её, вызывало в нём слишком острые реакции.

Решив вопрос с перелётом, Карим гнал машину по трассе на бешеной скорости, безотчетно постукивая пальцами по рулю. Не терпелось увидеть её. Убедиться, что всё в порядке. Несмотря на кучу охраны в доме, и понимание, что ему сразу позвонят, если вдруг что-то пойдет не так, каждый раз уезжая куда-то, Саша был на нервяке.

Но сегодня это чувство было особенно сильным.

Возможно, всему виной их особенная ночь. Они ведь даже не поговорили после. Настя слишком быстро уснула.

Порой даже то, что Карим испытывал по отношению к этой девушке, пугало его самого.

Стоило ей появиться в зоне видимости, как все внутри будто начинало вибрировать. Постоянно хотелось прикасаться, держать в руках, слышать голос, чувствовать дыхание. Мозг отключался напрочь. Лишь презрение в её взгляде было способно отрезвить и запустить совершенно другие процессы. Довести до тихого бешенства. Но даже в такие моменты Саша боялся причинить ей боль.

Боялся. А сам постоянно делал это. Только не руками. Словами бил. Жестоко.

И она всё время плакала.

Если бы только кто знал, чего ему стоило видеть её слезы! В такие моменты все жилы будто выкручивало изнутри, хотелось бить кулаком в бетонную стену и пробить в ней дыру, лишь бы прекратить эту пытку.

Саша крыл последними словами себя и свой поганый язык, обещал себе впредь молчать. В конце концов, она ведь беременна. Ей и без него должно быть паршиво. И он вроде понимал это, сочувствовал даже. Но стоило девушке в очередной раз затронуть больную тему, как всё повторялось снова.

Его постоянно бомбило, кидало из стороны в сторону, и успокоиться реально было, лишь припав к её губам. Да стиснув в руках покрепче.

Он знал, что несмотря ни на что, ей хорошо с ним. Чувствовал это. Ведь Настя не просто позволяла себя любить – она принадлежала ему. Так исступленно отдавалась. А этой ночью так и вообще поцеловала первой. Захотела сделать минет.

Саша гнал от себя мерзкие мысли, что это вполне мог быть очередной корыстный расчет. Не позволял себе даже на секунду допустить такой вариант.

Ну не совсем же он свихнулся на ней?

Невозможно такое сыграть. Этот взгляд, этот трепет. Да и зачем? Чтобы получить расположение, ей достаточно было держать рот на замке и вовремя раздвигать ноги. Этого хватило бы с лихвой. Какой смысл сначала дерзить и нарываться, а после так отчаянно целовать, прижиматься, впиваться пальцами намертво?

И когда на кухне сказала, что ей больно, она не обманула. Нет. Ей действительно было больно от его слов. И это могло значить лишь одно – она всё та же хрупкая девочка, которую он когда-то безумно любил. Запутавшаяся, бросающаяся на сильных мужиков, способных защитить. От тирана-отца или недругов козла мужа...

Саша печально усмехнулся – вот и снова пришла его очередь.

По мере того, как автомобиль приближался к дому, Саша всё сильнее испытывал чувство тревоги. Чем именно оно было вызвано – мужчина не мог себе объяснить. Лишь вдавливал педаль газа сильнее, выжимая из тачки всё.

Когда машина пересекла черту города, скорость пришлось сбросить. И это чертовски бесило. Кариму казалось, он тащится, как черепаха, даже несмотря на то, что всё равно нарушал.

Он злился. Барабанил пальцами по рулю. Матерился на светофоры. И в то же время осаживал себя, не понимая, что происходит.

Саше позвонили, когда он уже въезжал на территорию посёлка. Хорошо, что на тот момент он уже практически доехал, а не был где-нибудь на трассе. Потому что перед глазами после этого звонка возникла красная пелена.

У ворот Карима встречал Рома, на котором лица не было. Рядом с ним стоял начальник охраны дома и еще двое его подчинённых.

Бросив тачку, как есть, прямо посреди дороги, Саша размашистым шагом направился к ним.

– Я убью тебя нахер, – прорычал сквозь зубы, схватив Рому за шею и стиснув пальцы на ней до побелевших костяшек. – Я тебя придушу, прямо здесь и сейчас. Ты понимаешь это?!

– Карим, прости... – промямлил тот, выпучив глаза. – Я даже подумать не мог...

– У тебя была всего одна задача! – заорал Саша, сверля парня бешеным взглядом. – Всего одна, бл..ть!..

– Прости, Карим... – жалобно хрипел тот.

С досадой Саша отшвырнул от себя Рому, боясь реально его придушить, и резко повернулся к парням из охраны.

– Как она могла пропасть?! – зло выплюнул он, приблизившись к мужчинам на расстояние вытянутой руки. – Вы везде искали? Может, она в подвал спустилась? Или под кроватью спряталась, чтобы меня позлить?

– Мы везде искали, – ответил один из парней. – И в подвале, и под кроватями, и в шкафах. За шторами даже. В доме её нет, Карим.

Саша приблизился к нему вплотную и, изо всех сил стараясь держать себя в руках, тихо поинтересовался:

– Ты хочешь сказать, она сквозь землю провалилась?

– Похоже, она сбежала, – подал голос Рома, бледнея.

Карим стиснул зубы, поворачиваясь и испепеляя его взглядом.

– Каким, бл..ть, образом?! – несдержанно рявкнул он.

– Мы просмотрели все записи с камер по периметру, – ответил начальник охраны. – Сегодня с утра территорию дома никто не пересекал, кроме фургона клининговой службы. Похоже, что она была внутри.