— Да, похоже, — я улыбнулась. — К нему пойдёшь сейчас?

— Он будет спать до завтра. Я приставил охрану. Проверенную, — Ливай так и остался стоять в дверях. — Должен уделить внимание тебе. Успокоить. Да и…, — его взгляд упёрся в блокнотик. — Вместе попытаться разобраться. — Он помолчал, улыбнулся и повторил. — Вместе.

Будто впервые услышал слово, и ему понравилось. Я протянула руку, приглашая подойти. Странно, что стеснения не ощущалось. Привыкла к нему, наверно. И доверяла безоговорочно.

— Я ещё не открывала. Тебя ждала, чтобы вместе, — выделила слово улыбкой, — посмотреть.

Ливай подошёл и коснулся моей ладони. Свёл брови и тронул воду пальцами.

— Остыла. Давай, я принесу горячей?

— Пусть. Всё равно пора вылезать. Скоро стражей привезут, хочу попробовать разбудить их сегодня. В твоём мире проблемы только множатся.

Ливай кивнул и взял с полки широкое пушистое полотенце и протянул мне.

Я посмотрела на него и в голове что-то щёлкнуло, отсекая осознанность. Сама не знаю, что на меня нашло, но полотенце я не взяла. Вместо этого поднялась из воды и расправила плечи. Если я доверяю ему жизнь и иду за ним в бой. Стала женой и рядом несмотря ни на что, остались ли меж нами стены?

Ливай старательно смотрел в мои глаза, потом распахнул полотенце и поспешно отвернулся.

— Мне, наверное, стоит выйти.

— А хочешь? — знаю, я ужасная женщина.

— Если не сделаю этого, лишусь сна, — Ливай сглотнул. — И так лишился. С момента нашей встречи.

Я выбралась подошла к нему, позволяя укутать себя в полотенце.

— Тогда что тебе терять?

Ливай ухмыльнулся и скулы очертились резче.

— Скорее, что терять тебе? Как насчёт девичьей чести и невинности?

— Уверен, что я невинна? — парировала я. — Что до чести… Ты — мой муж. Уже давно мог заявить права. Сильно сомневаюсь, что я смогу сопротивляться.

— Будешь сопротивляться? — Ливай приподнял бровь, одновременно привлекая меня к себе. — И насколько отчаянно?

— Только чтобы обозначить, что у меня есть девичья честь, — я обняла его за шею и притянула поцеловать.

Безумие. Неподходящее время и всё такое, но мне было нужно ощутить что-то хорошее. Встряхнуться. Снять стресс.

Ливай немедленно ответил. Горячо и нетерпеливо. Я будто бросила горящую спичку в сухую траву. Мы целовались, дразня друг друга, но Ливай вдруг отстранился. Серые глаза потемнели.

— Если не прекратим, не прогонишь меня, я не сдержусь. Клянусь, овладею тобой прямо здесь.

— Надо бы прогнать, — прошептала я, а сама прижалась губами к его шее. — Дел полно. Заговоры, убийцы…

— Возвращение стражей, — Ливай подхватил меня и, сделав несколько шагов, прижал к стене. — Музыкальная магия.

— Да, — выдохнула я и обхватила его талию ногами. Держаться стало легче. — Ещё поиски того… м-м-м… кого Зак избил.

Если бы Ливай не держал, я просто упала бы на пол. Тело словно из ваты, лепи что угодно, мне всё равно. Хочу чувствовать жизнь.

Ливай оторвался от губ, поцеловал шею, плечи, ложбинку между ключицами, снова губы. Не отрываясь от поцелуя, он сжал полотенце, дёрнул в сторону и бросил на пол, а после отклонился. Взгляд скользнул по моим плечам, груди и животу. Его глаза, казались почти чёрными.

— Я найду, — невпопад пообещал он. — Всех найду. Устраню любого, кто посмел тебе угрожать.

— Лучше тех, кто угрожал тебе, — прошептала я, пытаясь расстегнуть пуговицы на его рубашке непослушными пальцами.

Когда получилось, я прижалась к Ливаю и слабо царапнула его поясницу ногтями.

— Просто укажешь пальцем, — он поцеловал меня за ухом, обжигая дыханием и поднимая табун мурашек. — Я убью любого, кто тебе не понравится.

Я знала, что это правда. Чувствовала, как Ливай дрожит, как тонет в эмоциях. Всё, как тогда, у рояля, но я уверена, что сейчас он не сбежит. То, что Ливай не мог сказать мне, он показывал без слов. Прикосновения, сдерживающая напор ласка. Мой муж вспыхнул за секунду, но пытался контролировать себя.

Внизу живота тянуло, а по венам растекался кипящий мёд. Его губы оставляли на коже горячие отпечатки. Собрав остатки самоконтроля, я прижалась щекой к виску и шепнула на ухо:

— Приказ будет другой. Быть со мной. Моим.

— Уже, — рыкнул Ливай, избавляясь от одежды. — Будто и был всегда.

Эти слова стали последним, что я осмыслила. Ливай напористо поцеловал, увлекая меня в огненный смерч. Генерала нельзя было назвать нежным, не в привычном понимании слова. Он был олицетворением страсти, порывов, чувств, сорвавшихся с цепи. Как на поле битвы, каждое движение, даже мимолётное, непредсказуемо и потому волнует ещё больше.

Я тонула. Не ожидала, что можно потеряться в ощущениях. Когда у меня хватало сил открыть глаза, комната кружила в безумном танце, а в воздухе сверкали несуществующие блёстки. Нервы словно оголились, и Ливай играл на них мелодию удовольствия. Кажется, я звала его по имени.

Я не знала, что можно так стонать. Громко, не сдерживаясь и не стесняясь. Потому что иначе невозможно. В прошлой жизни мне было бы за это стыдно. Может не только Ливай раскрывал в себе нечто новое? Или дело в нём самом? Тугая пружина внутри меня выстрелила обжигающим удовольствием. Ливай накрыл губы поцелуем, забирая себе стон, и двинулся быстрее, растягивая пик.

Задыхаясь от эйфории, я неожиданно поняла, что мне стало легче. Будто огонь, в который превратились наши чувства, вытопил накопившиеся чернила тьмы. Дышать проще, как если снять неудобные туфли или ставшую узкой одежду. Даже цвета будто насыщеннее. Это чудесное свойство хорошего секса или… что-то ещё?

Ливай отклонился, чтобы посмотреть в глаза.

— Ты моя? — спросил он тихо, одними губами, но я услышала.

— Твоя, — я коснулась его лба своим. — Кажется, всегда была.

Вместо ответа Ливай зажмурился и обнял меня очень крепко. В этом порыве я почувствовала почти детскую доверчивость. Ничего не сказал, но я и так поняла — верит.

Спустя пару вдохов, он снова посмотрел на меня. Серые глаза блестели и казались… живее?

— Не знаю, как это назвать. То, что происходит со мной. Что ты делаешь. Странно. Я будто проиграл в битве и… — он улыбнулся, — рад этому. Мне нравится быть побеждённым тобой. — Ливай коснулся моей щеки и качнул головой. — Нет, я соврал. Я знаю, что со мной исходит, но сказать вслух сложно, — он сглотнул и тихо произнёс. — Я полюбил.

Божечки… я точно его сломала…

Странное состояние. Раньше после близости мне хотелось уединиться, и чтобы меня не трогали больше, а теперь случайные касания, его помощь в одевании невинные поцелуи в висок или плечо поднимали волну щекотных мурашек. Мы не пытались снова разжигать пожар, насытились на время и просто наслаждались тем, что мы рядом.