Кладу трубку и улыбаюсь. На душе становится хоть капельку легче. У меня есть крыша над головой, деньги на первое время, хоть и чужие, а теперь вот еще и кажется работа нашлась. Жизнь налаживается.

Тогда почему же мне все еще так тоскливо?

Вздрагиваю, услышав звонок домофона.

Артур?

Вскакиваю с кровати и спешу открыть дверь. Так и знала, что он долго не сможет держать дистанцию…

Суечусь по своей квартирке, в поисках халата. Накрываю кровать покрывалом, чтобы не выглядело так бордачно.

— Здравствуйте, доставка, — курьер протягивает мне букет пионов. — Распишитесь. Всего доброго.

Курьер уходит, а я утопаю лицом в нежных лепестках. Улыбаюсь, как идиотка.

Хватаю телефон и фоткаю букет:

«Спасибо за цветы. Не знаю, как ты узнал, но пионы — мои любимые».

Звонит…

Ой. Артур звонит! Еще и по видеосвязи.

Быстро приглаживаю волосы руками. Бросаю всполошенный взгляд в зеркало у входа. Я какая-то высохшая. Видимо потому что опять не ем почти. Ладно, пойдет.

Отвечаю на звонок:

— Арт… — осекаюсь.

Судя по виду он явно пьян:

— У меня для тебя отличные новости, малыш, — говорит медленно, слегка запинаясь.

— К-какие еще?..

— Твой огрызок раскаивается в содеянном.

— С чего бы?

— Цветы, — пожимает он плечами. — С какой стати я бы стал слать цветы чужой женщине?

Глава 55

— Я даже ублажающим меня телочкам обычно не дарю никаких цветов, — продолжает он. — Привык платить наличкой. Да, девочки?

Он переводит камеру, показывая облепивших его полуголых девиц.

Я сглатываю ком, вставший поперек горла:

— Значит они не от тебя… в-вас… — выдавливаю я, чувствуя, что готова сгореть от стыда. — Прости-те, что побеспокоила…

Однако Артур явно не готов пощадить мою гордость, продолжает:

— Зато теперь ты наверняка знаешь, сколько по мнению твоего муженька стоит твое прощение. Гляди-ка, ведь он даже вспомнил, какие цветы у тебя любимые. Пионы значит? — ухмыляется он зло. — Расстарался. Как по мне, лучше бы он тебя покормил. Прозрачная ведь уже…

Чувствуя себя сейчас какой-то болезненно уязвимой сбрасываю звонок. Значит теперь и ему моя худоба не нравится. Будет еще при своих шлюхах меня критиковать. Хватит мне одного!

Бросаю букет прямо в прихожей. Бреду к кровати и падаю лицом в подушку. Почему-то мне так больно. Сама не понимаю от чего?

Из-за цветов от Славы? Если честно, я просто плевать на них хотела.

А вот то, что я по ошибке решила, будто букет от Артура — очень неловко. И почему-то обидно.

Он прав, я действительно решила, что я для него какая-то там особенная. Вернее не я вся. А как он там выразился? «Пизденка ценнее, чем у других баб»? Да, пожалуй как-то так я и думала, идиотка. И кажется на этом основании его отношение ко мне тоже стало ценно для меня.

В душе какой-то протест. Я эгоистично не хочу, чтобы кто-то еще вызывал в нем такой же интерес, как я. Вообще не хочу, чтобы кто-то кроме меня вызывал в нем интерес…

Боже. Я что… ревную?!

Еще этого не хватало! Малознакомый мужик. Варвар и дикарь! Да с чего бы мне вдруг его ревновать?! Чушь какая-то! Это все на фоне закидонов моего мужа, точно. Разум помутился.

Кажется я настолько вымотана своими хаотичными мыслями, что даже успеваю задремать, когда домофон снова начинает трезвонить.

— Кого там еще принесло? — бормочу устало, сил совсем нет, голова кружится.

Зойка наверно пришла. Она вроде обещала после работы заскочить.

С трудом отдираюсь от кровати, не выпуская однако одеяла из рук, и плетусь к двери.

Без задней мысли открываю двери и возвращаюсь в кровать, чувствуя какую-то болезненную слабость. Глаза припухли от слез, и совсем не хотят открываться. А я ведь и не заметила, что плакала.

Моего лица касается согревающая рука.

— Зой, представляешь, мне работу предложили, — бормочу я.

Глава 56

Просыпаюсь, чувствуя себя на удивление выспавшейся и отдохнувшей. В моей маленькой квартирке так вскусно пахнет едой, что желудок внезапно подает признаки жизни, а рот наполняется слюной.

Боже, уже и не помню, когда последний раз во мне просыпался такой зверский аппетит.

Выныриваю из кровати, и семеню босыми ногами к зоне кухни. Никого.

Видимо моя благодетельница уже сбежала. А жаль. Одной дома все же очень тоскливо, я бы не отказалась от компании.

Открываю крышку на сковороде. Вау! Паста с морепродуктами. Выглядит так аппетитно, что у меня кажется даже вкус к жизни снова начинает пробуждаться. Голодно сглатываю и спешу наложить вкуснятину в тарелку.

Даже не удосуживаясь сесть за стол уплетаю потрясающие спагетти. Стоя ведь больше влезет.

Как назло снова невольно вспоминаю об Артуре. Он ведь меня похожей пастой кормил…

Почему-то теперь от воспоминания об этом дикаре в груди болезненно покалывает. Должно быть это стыд…

Тяжело вздыхаю и продолжаю есть.

Надо будет у Зои рецепт спросить, чтобы и самой научиться. Очень уж вкусно.

Звонок в домофон уже начинает становиться привычным. Однако все таким же неожиданным. Я ведь никого не жду больше. Хотя подозреваю, что Зойка знала, что мне будет тоскливо и вернулась разнообразить мой вечер.

Не выпуская из рук тарелку, иду к двери и без лишних вопросов открываю ее. Возвращаюсь к плите и накладываю себе еще одну порцию. Это просто потрясающе вкусно.

— Ммм, Зой, ты — волшебница! — бормочу я с полным ртом, когда слышу как хлопает входная дверь. — Это очень вкусно. Я хотела спросить…

Не прекращая жевать поворачиваюсь к двери и едва не давлюсь пастой от неожиданности увидеть своего незваного гостя.

— Слава? — непонимающе бормочу я. — Ты зачем пришел?

У него в руках слегка потрепанный букет, очень напоминающий тот, что я видела до этого.

— Ты выбросила цветы от меня? — кажется он недоволен. — Они в урне у подъезда валялись.

Вообще-то я их вроде в коридоре бросила. Понятия не имею, как они оказались на улице. Видимо Зойка поняла, что раз букет валяется на полу, то он меня не очень-то порадовал.

— Ты хоть знаешь сколько твои дурацкие пионы сейчас стоят? — раздраженно бросает почти бывший муж.

— Так забирай, — я все еще жую, — и уебывай отсюда.

Отворачиваюсь обратно к столу в надежде, что выразилась достаточно ясно:

— Можешь пойти продать их. Поправишь маленько свое положение плачевное, — пожав плечами, продолжаю невозмутимо уплетать пасту.

— Больше не плачевное, зай, — судя по интонации он внезапно понял, что не в его положении раздражаться. — Я все понял. Понял, что повесил на твои хрупкие плечики слишком много ответственности и ты просто не справилась, — он