Но, во-первых, все еще не хочу показывать настоящую скорость Зайчика и Бобика, пусть это остается моим козырем, во-вторых, когда так вот, напролом через ревущий ураган, самый быстрый монстр не успеет и глазами повести в мою сторону, как я буду за сотни ярдов.

Надеюсь, не успеет.

Когда до предгорья осталось рукой подать, догнал большой отряд пеших ратников. Они шли небыстрым, но рассчитанным на долгую дорогу шагом, уже покрытые пылью, что значит, с утра без привалов, в полном вооружении, на плечах несут тяжелые боевые топоры, копья, пики.

Заслышав стук копыт, оглянулись, начали сдвигаться на обочину. Я помахал рукой.

– Привет, ребята!.. Кто старший?

– Сэр Теодорих, – ответил с готовностью один из строя.

– Где он?

– С конным отрядом поехал вперед.

Я нахмурился.

– И оставил пеших без прикрытия?

Воин возразил бодро:

– Это он сам остался без укрытия! Лучники и арбалетчики у нас. Молодой ищщо. Не терпится ему увидеть, куда же нас послали…

Я заверил:

– В хорошее место. Будете охранять особо важный объект государственного значения. Поставите посты так, чтобы и муха не пролетела! Не просто незамеченной, а… живой! Ладно, топайте, уже скоро.

Я обогнал колонну, а когда мы скрылись за ближайшим поворотом скалы, шепнул Зайчику:

– Прибавь!..

Однако скоро пришлось вернуться на обычный галоп: показались бараки, блистающие свежевыструганными досками. Уже четыре костра, на треногах большие котлы, ветерок донес запах наваристой мясной похлебки.

У одного из костров сидят люди в доспехах, один сразу вскочил при стуке копыт, я узнал виконта Теодориха. Подтянутый, щеголеватый, он бросился ко мне навстречу, подал почтительно руку, помогая сойти с коня, словно пожилой даме.

– Не могу не выразить свой восторг вашим конем, сэр Ричард, – сказал он. – Галопом поднимался по такой круче!

– Да тут недолго, – отмахнулся я, – что успели увидеть?

Он понял вопрос правильно, ответил четко:

– Четыре очень удобных места, где размещу лучников и арбалетчиков, на дороге выставлю пикет копейщиков. Еще есть местечко, по которому можно подняться, но и там помещу ребят.

Говорил уверенно, но в глазах я видел недоумение.

– Благодарю, – сказал я. – Сэр Теодорих, я не забываю, что вы были и есть первый рыцарь, который явился ко мне на службу. И потому открою вам великую тайну, но только вам: недолго вам нести эту службу вдали от городов, замков и развлечений. И недолго вам ходить в виконтах!

Глаза его счастливо и гордо вспыхнули, он выпрямился, сказал прерывающимся от волнения голосом:

– Моя жизнь принадлежит вам, сэр Ричард!

– Но-но, – сказал я со строгостью в голосе, но, понятно, довольный. – Жизнь наша принадлежит только Господу Богу. И только он вправе ею распоряжаться.

Дальше попались одна за другой две подводы, нагруженные камнями. Помимо возчика на обеих по двое дюжих мужиков. Я успел полюбоваться, как они открывают борта подводы и сваливают камни в огромную расщелину. Если учитывать, что Тоннель протянется почти на двадцать миль, то потом должна возникнуть проблема со складированием как этих камней, так и вообще вынутого грунта.

Я похвалил за старание, но даже намекать не стал, что новых мест, куда перемещать камни из Тоннеля, искать не придется. Это не виконт Теодорих, это простые, с ними можно проще. С простым народом никогда не считались, а если и объясняли что, то обязательно дурили.

Тоннель уже зияет широкой дырой, словно его заново рубили проходческим щитом двенадцать метров в диаметре. Из темного зева показалась упряжка из двух волов, тянут такую маленькую повозку, и сами такие маленькие…

Странно, мелькнуло в голове, а ведь никто даже не спрашивал, зачем пытаюсь делать Тоннель таким широким. Сама идея Тоннеля под Хребтом казалась такой дикой, что даже не стали указывать на такие явные несуразицы. Какая разница, пророю я узкий тоннель за пятьсот лет или такой вот широкий за тысячу?

Бобик первый вбежал в темный тоннель, но я громко прикрикнул и указал на место возле входа.

– Жди здесь, толстолобик! Добычи там нет, а людей пугать нечего.

Зайчик гордо и нахально ржанул, он допущен, и мы въехали в темноту, где впереди показались красные пятна факелов. Камнерубы работали не просто в поте лица, а как будто стараются прорыть тоннель до вечера.

Дюжие парни грузили отколотые глыбы на телеги, лица и голые торсы блестят, словно на них вылили все масло из всех запасенных светильников.

Ко мне заспешил мастер Маргулер.

– Ваша светлость, как мы рады, как мы рады…

Я спросил с подозрением:

– Чему?

Он не растерялся, сказал бодро:

– Вы удачу приносите!

– Правда?

– Истинный крест!

– И какую же удачу я вам принес?

Он повернулся, рука описала широкий полукруг.

– Вы говорили, что только первые дни будет долбить трудно. Я не поверил вам, теперь винюсь.

Сердце мое застучало чаще.

– Что, в самом деле?

– В самом, – заверил он. – Вот я и говорю…

– Да, – сказал я, – вам повезло.

Он кивнул, не отводя от меня взгляда.

– Да, ваша светлость. Впервые в моей практике такой случай.

Я спросил:

– Что лорд приносит удачу?

Он помотал головой, но глаза смеялись.

– И это тоже.

– А что еще?

Он ответил серьезно:

– Что камень дальше становится таким… Всегда ведь, чем глубже в гору, тем камень плотнее. И откалывать труднее. А здесь пошли отдельные глыбы…

– Может быть, повезло? – спросил я.

Он не отрывал от моего лица пытливого взгляда.

– Да, наверное… Я примерный христианин и в чудеса верю. Только думаю, что Господь совершает их где-то далеко, с другими людьми. Которые без чудес и жить не могут. Потому сейчас даже не знаю, что думать…

Теперь я сверлил его пронизывающим взглядом.

– Знаешь, – сказал я уверенно, – по глазам вижу. Но держи свои соображения при себе, понял!

Он сказал послушно:

– Как скажете, ваша светлость!

– Так и скажу, – проворчал я грозно. – Не забыл, что по завершении работ всем выдам хорошую премию помимо оплаты?

Он кивнул с готовностью.

– Да, ваша светлость. И теперь я начинаю верить, что…

Я поднял руку, он послушно умолк.