Черные тени уже давно заполнили внутренний двор, а когда погас последний луч света, замок погрузился в темноту, только в одной из трех башен свет горит в окнах на всех этажах.

Весь мир в сером, это я перешел на ночное зрение, снизу пахнуло таким мощным запахом жареного лука и яичницы, словно я все еще в запаховом. Из башни вышел и направился по стене в мою сторону солдат в легких доспехах, поджарый и даже в такое спокойное время все еще настороженный.

Хороших воинов подобрала какая-то сволочь, мелькнула у меня мысль. Я изготовился прыгнуть ему на плечи и сломать спину, но внезапное отвращение к убийству остановило в последний миг.

Солдат прошел до башенки на другой стороне, но не вошел, а повернулся и двинулся обратно. Я распластался на ветке, сучок впился в пах, но устраиваться поудобнее уже поздно, терплю, сцепив зубы.

Он шел все медленнее, я мысленно подгонял: давай-давай, проверил пост, теперь иди и вытри еще горячую сковородку куском хлеба, так положено, запей вином, нечего тебе здесь…

Страж остановился, долго копался в штанах, затем так же неспешно и с наслаждением мочился со стены. Сучок уже пропорол мне штаны и впился в нежную плоть.

Наконец солдат потряс чем-то там, плохо видно, двинулся к своей башне. Я разжал пальцы, обрушился ему на плечи всем весом. Подо мной сухо треснуло. Для верности я саданул в висок, там тоже хрустнуло, затем неподвижное тело соскользнуло со стены в темноту.

Нефиг, мелькнула злая мысль, испытывать милосердие человека с нормальной психикой. У нас вообще-то совсем не стена между «ручку пожалуйте» и «убью нахрен». Я, как политик, это должен учитывать в своем блестящем, надеюсь, будущем.

Луна часто прячется за облаками, но все равно через двор я пробирался, держась в тени, как если бы был зримым для всех. Колдуны видят и незримников, от них надо прятаться так, как таился бы на свету.

В донжон перебежал на цыпочках по перекинутому со стены мостику, непростительный промах архитекторов, или же допотопный король Тангер жил в абсолютно мирную и счастливую эпоху. В коридор, освещенный всего двумя чадящими факелами на противоположных концах, удалось пробраться через плохо прикрытую дверь. Понадобилось отворить ее всего лишь чуть шире, и вот уже приставным шагом вдоль стены, а потом дальше, дальше, вслушиваясь в голоса, внюхиваясь в запахи, сладостный аромат тела Лоралеи не пропущу…

Впереди послышались шаги, я прижался к стене. Смена караула, впереди разводящий, за ним двое, но отношения явно дружеские. Один сзади догнал начальника и заговорил раскованно, так и прошли вдвоем, широкие и хмельные, за ними третий, этот вообще пошатывается…

Этот третий, который ухитрялся задевать стены с обеих сторон, коридор ему слишком узок, оступился и задел меня плечом. Глаза его округлились, рот глупо открылся.

– Кто… здесь?

– Миртус… – шепнул я.

– Какой Миртус?

– А вот такой, – прошипел я.

Он открыл рот для вопля, а я зажал ему рот и воткнул длинное лезвие меча в печень. Он охнул, обмяк и начал сползать на пол. Я торопливо догнал двух, ударить в спину успел бы, но что-то чересчур рыцарское удержало, вместо этого сказал злобно:

– Гав!

Они начали оборачиваться, на мордах веселые улыбки, их дружок дурачится, так и померли, а я с забрызганным кровью мечом побежал быстрее.

И ноздрей коснулся драгоценный запах ее волос, ее кожи! Если верить разлитому в воздухе аромату, Лоралея сейчас вон в той башенке…

Сзади раздался крик, топот, звон железа. Я услышал щелчок, упал на руки. Над головой сердито вжикнул стальной арбалетный болт. Сухой удар в стену, брызнула каменная крошка.

Подхватившись, я успел прыгнуть за угол, еще два болта с силой ударили дальше, тускло брызнули багровые искры. Ускоряя метаболизм, я пробежал по узкому переходу, ворвался в небольшой зал и пронесся там, как дикий кабан через поле. Крики растут, народ хватается за оружие, и, похоже, меня загнали, не как кабана, а как зайца, сдуру забежавшего в псарню. Людей с оружием не меньше двух десятков, это бы еще ничего, но у них арбалеты и проклятый маг, что убрал мою невидимость так же просто, как я почесал ухо.

От бега и напряжения я разогрелся так, что уже начинаю светиться подобно раскаленному слитку металла. Пот стекает по лбу и шипит, будто на раскаленной сковородке.

Тяжело дыша, я спрыгнул, пробежал через темный двор, расцвеченный слабыми пятнами лунного света. Стоптал только одного, пронесся по каменным ступенькам на стену, сердце едва не выскакивает, до распахнутых дверей желанной башенки рукой подать…

Оттуда выскочили трое, за ними еще и еще, а последним выбежал с обнаженным мечом в руке рыцарь в хорошо подогнанных легких дорогих доспехах.

– Вот он! – прокричал он. – Убейте его!

– Эй-эй, – крикнул я, – а как насчет взять в плен?

Его люди остановились в нерешительности, один произнес с вопросом в голосе:

– Сэр Рикардо, а если он сдается?

– Все равно убейте, – прокричал рыцарь разъяренно. – Он в любом виде опасен!

– Но как же…

– Просто убейте!

В окне башни свет блеснул на металле, я инстинктивно отшатнулся, но в плечо садануло с силой раскаленного молота. Стальной болт пробил мышцы и глубоко вонзился в ткани.

Остальные тут же ринулись в атаку, блестя мечами. Я зарычал, поспешно отступил. Они навалились, я отступал еще и еще, пользуясь тем, что на гребне узкой стены против меня может драться только один. В конце концов из дальней башенки, что за спиной, выбежали еще двое. Я услышал их топот и уловил запахи жареного лука, развернулся, смел обоих, как сухие листья, опешивших от неожиданности, вбежал с разбегу в их башню и с треском захлопнул свободной рукой дверь, заложив щеколду.

Наверх идут каменные стертые ступени, но дорогу перекрывает металлическая дверь такой толщины, что от одного ее вида стало холодно, несмотря на жар в теле и злое жжение в плече. Я выл и рычал, пока зарастающие ткани выталкивали арбалетную стрелу, наконец сам выдернул и выбросил в окно, пусть думают, что я по-прежнему с одной рукой.

Со стороны стены в дверь начали ломиться, послышался разъяренный голос сеньора. Вскоре донесся уверенный и холодный голос мага, уверяющий, что сейчас заставит меня самого бросить меч и выйти, покорного его чарам.

Ага, щас, подумал я мстительно. Давай-давай, а я переведу дыхалку. Обложили, гады. Вообще-то я думал, их трое-четверо, а тут целая стая, явно собрал все свои силы…

Замок в самом деле не столько замок, сколько дворец: окна широкие, совсем не для обороны, а для любования красотами природы. Хотя почему-то высоковато.

Я подпрыгнул, пальцы цапнули за край подоконника, с трудом подтянулся, выглянул, внизу почти никого, торопливо перевалился через край. Какой-то дурак выбежал в тяжелых доспехах и весь обвешанный оружием, словно опереточный герой. Я рухнул ему на плечи, кости хрустнули. На стенах, несмотря на темень во дворе, все-таки заметили и заорали, и тут же слева совсем близко, со звоном вырубая песчинки из камня, в стену ударил стальной болт.