Черкасское военное пехотное училище в Свердловске. – Десять месяцев как один день. – Командиры – те же педагоги. – Об офицерском корпусе. – Конец учебе. – Питомцы разлетелись, а война в разгаре. – Народ был монолитом. – Возможности и способности СССР и Германии

Черкасское военное пехотное училище знаменито уже тем, что было создано и существовало в Черкассах – удивительном, неповторимом городе, как и вся Черкащина. При слове «Черкассы» в памяти явственно возникает «Днепр широкий», который «ревет и стонет» в непогоду, вздымая горы волн, или плавно, величаво струит свои воды в ясные дни. Всплывают в памяти и певучая украинская мова, стихи одного из любимых с детства поэтов – бунтаря Тараса Шевченко, чей прах покоится, как он и завещал, «на кургане, над рекой могучей» – в городе Каневе на высоком холме, ныне называемом Тарасовой горой. Да и сама черкасская земля, как и город Черкассы, мне представляется сказочной страной гордых свободолюбивых людей. Первые упоминания о городе относятся к концу XIV века, и, как свидетельствует история, он находился тогда в Киевском княжестве, бывшем под пятой Литвы. Во второй половине XVI века город захватила Польша. Переход Черкасс из рук в руки, видимо, тоже способствовал тому, что его жители постоянно участвовали в крестьянско-казацких восстаниях – вначале против литовских, затем – против польских захватчиков. Повстанцы горячо поддерживали Богдана Хмельницкого. А с середины XVII века город стал центром Черкасского казачьего полка. Начиная с 1793 года он находится в составе Российской империи. До революции был уездным городом Киевской губернии, а в советское время, в 1954 году – стал уже областным центром. Самое примечательное в нем – планировка: улицы – прямые как стрелы.

Не доводилось, честно сказать, видеть городов старой застройки с такой планировкой. Теперь Черкассы стоят уже не на берегу Днепра, как прежде, а на берегу Кременчугского водохранилища. В районе города оно напоминает море от двадцати до сорока километров в ширину. Теперь Черкассы – крупный индустриальный и культурный центр с великолепными кварталами многоэтажных жилых домов, современными гостиницами, драматическим театром, заводскими корпусами. Все это построено в основном уже после войны – ведь город пережил оккупацию, бомбежки и после освобождения лежал в руинах. Зодчие города при восстановлении разрушенного и дальнейшем строительстве сохранили прежнюю планировку.

Так случилось, что из этого города в начале войны эвакуировалось военное училище в Свердловск, где мне довелось постигать азы военной науки. А потом судьба забросила сюда уже после войны – служба есть служба.

Для меня этот город особенный еще и тем, что здесь родилась моя семья. 1 января 1951-го жена подарила нашего первенца Валерия, его назвали в честь легендарного Чкалова, которого мы любили и почитали. Кстати, об именах. В пору молодости люди придают им особое, я бы сказал, знаковое, значение – может, потому, что все мы немножко фаталисты? Собираясь жениться, я сказал своей избраннице:

– Как быть? Я же еще школьником, читая «Евгения Онегина», влюбился в Ольгу (именно в Ольгу, не в Татьяну). И поклялся себе самому – женюсь на Ольге. А ты – Елена, как нам выйти из этого положения?

– Нет проблем, – сказала моя мудрая подруга, – называй меня Ольгой, а в документах пусть остается все как есть – Елена.

Так мы и порешили.

Так прожили всю жизнь. И нам вечно задавали вопросы, да и по сей час задают их: «Все-таки Ольга или Елена?» Мы отвечаем: и то и другое правильно. Если дело касается наград, других официальностей, то – Елена, а во всех остальных случаях – Ольга. Ольга Тихоновна.

Наше училище было создано в Черкассах в годы Советской власти. Находилось оно на окраине города. База здесь была небогатая, но очень удобная – рядом с казармой, в лесопарковой зоне, размещались замечательные летние лагеря, и таким образом сразу снималось много проблем. Позже на этих «казарменных фондах» разместилась 18-я механизированная дивизия, куда я попал в январе 1950-го, вернувшись из Группы Советских войск в Германии.

Еще до войны училище успело сделать несколько выпусков, а потом – война… Сейчас, оглядываясь назад, спрашиваю себя: как Черкасское военное пехотное училище буквально в считаные дни сумело собраться, эвакуироваться и развернуться в Свердловске?

Разве это не удивительно? Исходя из положения дел сегодня, при нынешней всеобщей расхлябанности в стране, это не только поразительно, но и невозможно. Тогда же люди, военные и гражданские, собравшись в один кулак, действовали четко, организованно, делая невозможное возможным.

Обстановка на фронте становилась все тревожнее. 7 июля 1941-го началась Киевская оборонительная операция. А Черкассы, расположенные южнее Киева, находились всего в двухстах километрах, таким образом, у руководства училища вообще не было времени на сборы. Мы прибыли в Свердловск – я точно помню – в октябре. Для нынешних государственных и военных деятелей такая задача, да еще в столь короткий срок, просто невыполнима.

Конечно, в огромной стране, ведущей такую страшную войну, одно училище – все равно что шлюпка в океане, но и для этой «шлюпки» нашли время – определили, куда, когда и как ей пришвартовываться. И когда мы прибыли туда, в училище, доложу я вам, был уже капитально налажен учебный процесс. В этом, конечно, была немалая заслуга его начальника – подполковника Сабердзянова.

Его за все время учебы я видел раза три-четыре, да и то издалека.

Каждый раз он был на коне – выезжал на занятия в поле в сопровождении ординарцев. Командир батальона – подполковник Ким бывал у нас чаще, но тоже, как правило, верхом. Зато ротного Захарова мы лицезрели ежедневно, даже в выходные дни. Он постоянно проводил разного рода мероприятия, но весь учебный процесс был под опекой взводных, у нас – лейтенанта Архипова. На всю жизнь сохранил я чувство благодарности к этой своей альма-матер и к офицерам, которые гоняли нас до седьмого пота, но во многом благодаря их строгой требовательности я и другие курсанты остались живы, пройдя через всю войну. Ныне у определенной части населения наши средства массовой информации сложили превратное представление о военных. Некоторые же относятся в целом к армии агрессивно, даже хамски.

Столь же пренебрежительным, несправедливым подходом к армии и офицерскому корпусу отличались и некоторые деятели из высшей государственной и партийной элиты. Например, Хрущев, Горбачев… А у Шеварднадзе вообще было презрительное отношение к Советской армии. Наверное, поэтому он всячески стремился ее разрушить. Кстати, отсюда многое исходит. И одностороннее разоружение в угоду США. И гибель уникальных ракетных комплексов, не подлежавших уничтожению. И кабальные условия сокращения наших стратегических ядерных сил. И дикие соглашения о