Обсуждение свободы воли часто идет по похожему сценарию: что очевидно одному, другому кажется совершенно неправильным. Такое впечатление, что спорящие говорят на разных языках и никто друг друга не понимает. Изменить ситуацию кардинально нам тут не удастся, но, возможно, распутав некоторые вопросы, мы сможем сказать о кое-каких из них нечто полезное.

Начнем с того, что нам говорит о свободе воли наш жизненный опыт. Ее определение содержит множество возможных элементов. Мы чувствуем себя свободными, когда нас не контролируют и не принуждают сделать определенный выбор. До того как мы сделали этот выбор, нам кажется, что есть множество реальных возможностей, любую из которых мы можем выбрать. А после того, как выбор сделан, мы понимаем, что у нас была и иная возможность. Мы чувствуем, что выбираем отчасти инстинктивно или интуитивно, но (хотя бы в какой-то мере) осмысленно, то есть по причинам, которые для нас имеют смысл и которые мы для себя формулируем и объясняем окружающим, если они спрашивают, почему мы приняли то решение, которое приняли. Мы чувствуем, что процесс принятия решения требует усилий, и обычно не знаем, что мы решим, — до тех пор, пока решение действительно не принято.

Если бы какое-то условие из вышеперечисленных было нарушено, мы ощутили бы себя не свободными в выборе. Если бы нас принуждали к определенному выбору, мы бы ощутили себя несвободными; если бы мы видели только одно решение, мы бы ощутили себя несвободными; если бы наш выбор зависел от случая, а не от наших желаний и ожиданий, мы бы ощутили себя несвободными. Если бы мы узнали свое решение мгновенно, мы даже не почувствовали бы, что принимали решение — мы бы просто решили!

Большую часть времени мы не испытываем ни одного из этих ограничений. Мы мучимся — сильно или не очень, — принимая действительно важные решения. Мы несем бремя ответственности, взвешиваем возможности и сожалеем, если выбор оказался неправильным. Это чувство предельной внутренней свободы может как угнетать, так и приводить в восторг. Как сказал Сартр, «когда маяк свободы зажигается в человеческом сердце, боги теряют свою власть над ним»[52].

Но джинн уже рассказал нам, что это иллюзия. «Вы сделаны из атомов, — заявил он, — и мировые линии каждого из них мне известны, а определил я их, выбрав в пространстве-времени траектории экстремального действия». Джинн знает ваши начальные условия и уравнения, которые описывают эволюцию, а следовательно, и состояние распространяющейся в воздухе звуковой волны, что покинет ваш рот через 12 секунд. Он утверждает, будто провидит все ваши решения. Возможно, он даже может изменить их, подтолкнув внутри вас некий нужный атом.

Как бы вы себя чувствовали, окажись вы рядом с джинном, который бы произнес ваши слова прежде вас? Или если бы кто-нибудь вынудил вас принять ряд мучительных решений, а потом показал бы пергаментный свиток, на котором они были записаны еще до того, как вы их приняли? А что если бы вы знали, что такой пергамент существует, пускай даже вам никогда бы не удалось взглянуть на него? Чувствовали бы вы себя в этом случае свободными? И были бы вы тогда действительно свободны?

Эти мнения о свободе воли (которые мы можем разделять или не разделять) кратко изложены в четырех определениях, данных студентом-суфием:

Вот эти определения (если их правильно перевести):

«Во-первых, отсутствие внешнего принуждения.

Во-вторых, принятие вами решений по причинам, которые вы считаете вескими.

В-третьих, возможность принятия вами иного решения.

В-четвертых, ни вы, ни кто-либо еще не может безошибочно предсказать, какое решение вы примете».

Джинн не утверждает, что ваши решения должны ощущаться вами как вынужденные, так что вы чувствуете себя совершенно комфортно, полагая, будто ваши решения принимаются на основании веских причин. Джинн попросту заявляет, что это уравнения Максвелла и метрики пространства-времени вынуждают вас принимать единственное неизбежное решение, а ваши так называемые причины — не что иное, как прикрытие. Так пациент Фрейда, которого под гипнозом заставили взять зонтик, повинуется внушению, объясняя свое поведение тем, что может пойти дождь, хотя небо совершенно чистое.

Но вдруг джинн говорит правду? У нас есть основания сомневаться в его словах. Мы знаем, что существуют вещи, которые предсказать нельзя и о которых, как нам стало известно из книги Дзеньё, узнать нельзя. Чтобы увериться в этом окончательно, давайте разберемся с четвертым определением суфия. Главное утверждение джинна вот какое: зная с невероятной точностью состояние мира, он может предсказать все, что случится, включая ход ваших мыслей и действия, которые вы собираетесь предпринять. Рассмотрение этого вопроса связывает воедино многие концепции, которыми мы с вами занимаемся.

Для начала взглянем на первую диаграмму, где схематически изображено утверждение джинна (рис. ниже). Нижней кривой соответствует окружающий мир в момент «сейчас», представленный квантовым или классическим состоянием, распространившимся по пространству в начальный момент р Этот мир известен джинну во всех деталях, так же как математические законы физики. Зная то и другое, джинн знает также мир «будущего» — иное квантовое или классическое состояние в более поздний момент времени tf. Это более позднее состояние включает ваши решения, действия, которые вы «выберете», и тому подобное. Схема на рисунке по большому счету и есть то, что имеют в виду физики и все остальные, говоря, что «мир детерминистский», или же то, что написало бы Перо, если бы ему продиктовали, что из этого «вытекает все, что случится вплоть до Судного Дня». Но это далеко не конец истории.

Оставаясь в рамках классической, а не квантовой физики, допустим, что джинн представляет собой физическую систему, погруженную в окружающую среду. Добавим в нее теорию относительности, утверждающую, что из-за конечности скорости света некоторые области пространства-времени могут воздействовать не на все, а только на некоторые другие области. Относительность добавляет некие ключевые элементы. На следующем рисунке изображена полная мировая линия джинна, которая при детальном рассмотрении оказывается состоящей из пучка мировых линий отдельных частиц, переплетающихся с другими мировыми линиями, входящими в окружающее пространство и выходящими из него. Ваш пучок мировых линий будет похожим… разве только чуть проще, чем у всемогущего джинна. Представьте теперь себя, джинна и весь остальной мир в момент «сейчас». Как и на предыдущем рисунке и как когда мы впервые выпустили джинна (в коане «ОСВОБОЖДЕНИЕ ДЖИННА»), это все пространство при некотором довольно произвольно отмеченном наборе пространственно-временных событий, которые мы могли бы назвать «сейчас». А в момент времени tf — это похожая область пространства-времени в более поздний момент.