и букв было больше, и складывали они какую-то абракадабру. Самое интересное, что взрывчатка, представляющая собой аккуратные брусочки весом чуть больше килограмма, приятно пахла чем-то сладким. Хохол, вечный наш проглот, которого с банкой вскрытых консервов можно было увидеть даже спящим ночью, нисколько не боясь, отщипнул небольшой кусочек взрывчатки и тут же схомячил его.

Мы взяли газовые баллоны емкостью в десять литров, на дно их насыпали патроны, сверху уложили взрывчатку, потом детонатор, соединенный с радиовзрывателем. Пульт от этой адской машинки у меня в кармане разгрузки, дальность действия – пятьсот метров. Всего подобных закладок три штуки, все уложены вдоль дороги. Изначально планировалось тихо-мирно их подорвать, когда колонна будет двигаться вверх, но машины так растянулись, что подрыв не нанес бы им особого вреда. Поэтому и пришлось стрелять из гранатометов, чтобы заткнуть пробку.

Я достал из разгрузки пульт – ярко-оранжевый джойстик, управляющий детской машинкой, – включил его и тут же нажал на кнопку «начало движения». Бах! Бах! Бах! – прогремели друг за другом с едва уловимой, микросекундной задержкой три взрыва. Клубы пыли и дыма взметнулись вверх, и над дорогой раздался дикий вопль ужаса и боли, вырвавшийся из сотен мужских глоток.

На мгновение стрельба стихла, а потом воздух взорвался вспышками яростной ответной стрельбы. Турки палили во все стороны длинными очередями, не жалея патронов. Несколько пуль просвистели над головой, сшибая листья и ветки с кустов. Я приник к земле, не желая быть случайно подстреленным.

Из облака дыма и пыли, сбивая на своем пути мертвые тела, вверх по дороге рванул грузовик. В его кузове было несколько мужиков, вооруженных автоматами, но они не стреляли, а держались обеими руками за борта: видимо, боялись выпасть. Я тут же высунул ствол пулемета из кустов, упер ножки в растрескавшийся асфальт и дал длинную очередь. Целился по лобовому стеклу и капоту грузовика.

Пули стеганули по стеклу, которое тут же пошло трещинами и дырами. Машина вильнула в сторону, наехала на склон, капот зарылся в крутой подъем. Я продолжал стрелять. Пробил передние скаты и перенес огонь на кузов. Деревянные панели бортов были плохой защитой, и обоих пассажиров снесло попавшими в них пулями вниз. Остатки барабана я добил в кабину грузовика. Машина не успела пересечь зону огня, и сейчас задние скаты пожирало пламя. Скорее всего, несколько пуль попали в топливный бак, и вытекшая оттуда соляра загорелась. Грузовик постепенно охватывался огнем. Ну вот, сейчас он полыхнет и надежно перекроет дорогу.

– Миха, что видишь? – вызвал я серба по рации. – Доложи обстановку!

Серб Миха и армянин Саша расположились еще выше по дороге, на самой вершине холма. Там среди развалин крепости у них была надежная позиция, прикрытая стеной толщиной в метр. К тому же у них имелся бинокль, так что дорога, мельтешащие на ней турки и даже окрестности порта были видны как на ладони.

– Взрывами повреждены три машины и еще один автобус; один бронеавтомобиль вы подбили в самом начале, еще два бронеавтомобиля сейчас сцепились вместе и не могут разъехаться. Я могу их достать из «пятидесятки». Турки в основном разбегаются, но какая-то часть группируется и, похоже, будет отходить назад. Там есть проулок, по которому можно обойти дорогу. Вам с дороги его не видно, а нам видно. Что делать?

– Сейчас огонь пока не открывайте, а как только они соберутся в этом проулке, гасите их из обоих стволов.

– Принято. Там еще по берегу в вашу сторону чешет какая-то толпа в одинаковых робах, среди них много женщин, есть дети. А за ними гонятся какие-то молодчики, вооруженные дубьем, – доложил серб. – Через минуту они скроются из виду, мне обрыв закрывает обзор.

– Понял тебя! – закончил я разговор.

Скатился на заднице вниз по поросшему травой склону и побежал по дорожке навстречу Ивану.

– Ну, что там? Как дела? Много турок я завалил? – тут же засыпал меня вопросами Тихий.

– Много, – лаконично ответил я. – Автобус в клочья, почти всех, кто там был, на куски порвало. Молодец! – похвалил я парня. – Твоя затея с примотанной к выстрелам взрывчаткой сработала на все сто процентов!

– Ну дык фирма веников не вяжет! – Болтун гордо выпятил грудь. – Что дальше?

– Шуруй за мной. Миха заметил странное движение вдоль береговой линии. Надо посмотреть.

– Винт еще не выходил на связь? – спросил Иван.

– Пока нет.

– Странно, пора бы уже. Танки уже не стреляют, да и минометы, похоже, молчат. Видимо, и у тех и у других бэка закончился. Что ж Винт так медлит?

– Не знаю, Ванек, не знаю, – запыхавшись от бега, односложно ответил я.

Мы подбежали к обрыву. Склон резко уходил вниз, высота примерно метров пятнадцать. Внизу полоска песчаного пляжа шириной метров пятьдесят, дальше начинается водная гладь. Желтый песок с вкраплениями булыжника, известняка и перегнившей морской травы.

Сейчас солнце скрылось за облаками, и морская гладь тут же потемнела – приятный зеленоватый цвет сменился цветом темного свинца мутного бутылочного оттенка. Появились небольшие волны, пока еще без белых пенных барашков, но, судя по тому, что ветер усиливается, а на горизонте облака сменились темными низкими тучами, скоро разразится гроза. Ветер разнесет пламя по городу, и оно сожрет этот чертов Синоп, к чертям собачьим. Правда, потом, скорее всего, прольется дождь, и огонь утихнет, но надеюсь, что к тому времени нас здесь уже не будет. Блин, я все-таки не оставляю надежды на то, что смогу пережить сегодняшний день.

По песку в противоположную сторону от грохочущего взрывами порта бежит толпа людей. Их много, человек сто – сто пятьдесят. В основном женщины и дети разного возраста, но есть и мужчины. Бежать беглецам тяжело: ноги вязнут в мокром песке, увязают в сырой, перепревшей морской траве, кто-то падает, цепляясь за торчащие из песка камни. Все эти люди одеты в какие-то серые рубища-робы. Очень похоже, что это чьи-то рабы. Когда мы освободили рабов с нефтеперегонного завода жирдяя Барака, то они тоже были облачены в подобные одеяния – робы из серой мешковины.

За толпой, которая испуганно бежит по пляжу, гонятся десятка два мужиков с палками в руках, у некоторых из них есть и ружья. Вот один такой стрелок вскинул свой карамультук и шарахнул дуплетом. Одна из женщин, бежавшая в хвосте растянувшейся колонны, взмахивает руками и валится лицом в песок, ребенок, державший ее за руку, падает рядом. Маленькая девочка лет пяти тянет женщину за руку, плачет, что-то кричит, пытаясь поднять раненую. Остальные беглецы пробегают мимо, никто не остановился помочь.

Погоня уже совсем рядом, еще немного – и