Когда дверь с треском захлопнулась за ней, в комнате еще звенело эхо ее голоса и чувствовался аромат ее духов.

Колли ни в чем не мог обвинять Рейчел. Он искренне старался ее полюбить, но ей доставалась лишь половина его – в лучшем случае. Пустая телесная оболочка – без души и без сердца.

Он мог думать только о Лейни и Престоне, глядящем на нее жадными глазами.

Ему нужно ехать домой. Ему нужно сесть в грузовик и выехать из Нэшвилла в Спрингс, и пусть жаркое предвечернее солнце светит ему в спину.

Он не должен без крайней необходимости оставаться вдали от Лейни Торн, когда вокруг нее вьется его самодовольный, лоснящийся, пронырливый кузен.

Чтобы успокоиться, Колли перечислил про себя несомненные факты, говорящие против встреч Лейни с Престоном: его фамилия – Ролинс. Уже одного этого достаточно. К тому же Альберт будет против, да и Дебора тоже.

Лейни не согласится на роман с Престоном, подытожил Колли. Слишком жгуче она ненавидит семейство Ролинсов.

Обитателям Спрингса было хорошо известно, что не стоит легкомысленно относиться к карьеру Ло-Джо; так постановил Дьявол. Ограда была надежна, глаз Колли остер.

Когда Броди погиб под завалом, каменоломня была закрыта, так как владельцы опасались судебного разбирательства, и Альберт Ролинс приобрел ее в собственность. По его желанию земля эта стала запретной, едва ли не заклятой, и старик делал все, чтобы нога постороннего не ступала сюда. Двадцать акров земли вокруг наполненного водой карьера были обнесены оградой; вторая ограда окружала самый карьер.

Тело Броди так и не было найдено, и в конце концов Дьявол с присущей ему безжалостной решительностью распорядился прекратить поисковые работы. Тогда в Ло-Джо явились саперы, и карьер был засыпан в интересах безопасности.

Намек был понят.

За последние двадцать пять лет лишь однажды открылись ворота Ло-Джо. Произошло это три года назад, когда неизвестный или неизвестные сбили с них замок, и калитка, выходящая на Мартин-Холлоу-роуд, оказалась распахнутой. Никто не узнал, кому и зачем понадобилось прилагать такие усилия, дабы проникнуть к зловещему каменному колодцу. Те жители Спрингса, кто был наделен богатым воображением, шептали друг другу, что дух Броди взломал запор в поисках дороги к родному дому. Так Сюзан иногда любила рассказать сию таинственную историю поздним вечером на крыльце «Магнолии» какому-нибудь простодушному гостю и посмеяться про себя над его впечатлительностью.

Альберт немедленно приказал повесить новый замок и укрепить ворота.

Если не считать этого единственного случая, все эти годы карьер оставался заброшенным уголком владений Ролинсов.

Когда Лейни в детстве отправлялась куда-нибудь с родителями, ей всякий раз открывался вид на поросшую травой дорогу, ведущую к ржавым воротам Ло-Джо. Став взрослой, она впервые вернулась к этим местам.

В Ло-Джо жил страх.

В детстве она не боялась карьера; на ум ей приходил разве что мертвец, погребенный где-то под камнями. Сейчас же оказалось, что это по-настоящему страшное место, причем в самом что ни на есть прозаическом смысле.

После работы саперов на месте карьера образовалась чрезвычайно глубокая впадина с отвесными краями.

Престон и Лейни загорали, растянувшись на горячих плоских каменных плитах, разбросанных по краю карьера. До них доносился визг трех женщин, которые вместе с Тейтом и братьями Грегори расположились у самой воды, и мужской смех.

– Берегись разбойников, не то они выскочат и привяжут тебя к дереву, – сказала Лейни, смеясь и прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца.

– А что, хорошая мысль, – лениво отозвался Престон. – Привязала бы ты меня к камню, а? Я был бы целиком в твоей власти.

Лейни поежилась. Все, что Престон говорил сегодня, имело оттенок сексуальности. Или ей только так казалось?

Как бы то ни было, она не имела права выходить из роли. У этого человека имелись средства решения всех ее проблем.

Она повернулась на бок и насмешливо прищурилась:

– И что бы я могла с тобой сделать?

– Все, что тебе угодно, мой ангел.

– На глазах у этих?..

– Они все поймут правильно. Да и к тому же им не до нас. Их всех почему-то тянет туда, в эту дыру. А я, кстати, разочарован. Ни малейшего намека на дядю Броди. Может, его призрак бродит с той стороны?

– Престон…

Он повернул голову и приоткрыл глаза.

– Что такое?

– Не надо так шутить. Это все равно что плясать на чьей-то могиле.

Вдруг он переменился. Только что он был заботлив и ласков, но внезапно лицо его стало угрюмым.

– Лейни, не надо меня воспитывать. Я не маленький мальчик, а ты не моя учительница.

– Ничего не могу с тобой поделать. – Она вздохнула и попыталась снова принять шутливый тон: – Может, такие шутки нравятся маленьким проказникам…

– Не надо придумывать мне прозвища. Потому что… – Неожиданно он притянул ее к себе. – Потому что я уже не ребенок.

Его голова заслонила от нее солнце, и лицо стало приближаться. А когда его губы впились в ее губы, она негромко вскрикнула и дернулась, когда он вдруг поставил на ее промежность холодный стакан. Ей удалось перехватить его руку и отвести ее в сторону. Престон рассмеялся.

– Прекрати!

Она попыталась отодвинуться от него и обнаружила, что его другая рука, которой он обхватил ее за шею, не теряла времени даром. Широкие лямки ее купальника уже были спущены с плеч.

– Престон!

Лейни попыталась поправить купальник, испуганно озираясь по сторонам, а Престон приподнялся на локтях, отставил стакан в сторону и сжал ее запястья.

– Нет. – Ни нежности, ни веселой беззаботности в его голосе – только напряжение и похоть. – Я хочу взглянуть на тебя.

Лейни замерла, со страхом глядя ему в глаза. Было совсем тихо, только издалека слышался голос рыжей девицы по имени Джули.

– Не здесь, – смущенно шепнула она.

– Здесь. И сейчас.

Престон так рванул лямки ее купальника, что ткань затрещала. Не обращая внимания на слабый протест, он уставился на ее грудь. Лейни не могла пошевелиться. Она чувствовала, как вся пылает от горячих солнечных лучей и стыда.

– Господи, – прошептал он, – да ты настоящее чудо.

Его пальцы принялись ласкать обнаженную грудь Лейни.

У нее не осталось сомнений в его намерениях.

– Престон!

Лейни с силой оттолкнула его. Престон замер и удивленно посмотрел на нее.

– Почему, Лейни? В чем дело?