– Мы на виду.

– Никому нет до нас никакого дела. Не надо притворяться, Лейни. Ты как будто решилась на близкие отношения со мной? И сейчас ты скажешь мне то, что я хочу от тебя услышать. Скажешь, я знал это, когда ты позвонила мне. – Взгляд его сделался чуть мягче, и он погладил ее по волосам. – Ты не пожалеешь. Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься.

«Разве я говорила что-нибудь про сорок тысяч долларов?» – в отчаянии подумала Лейни.

– Ты еще не знаешь, в чем я нуждаюсь, – возразила она с горечью.

– Ты скажешь мне об этом ночью, – прошептал он прямо ей в губы, – когда устранишь то, что до сих пор вставало между нами.

Он положил ее ладонь себе между ног и сжал ее бедрами.

Пальцы Лейни сжались – как и сердце. Никогда прежде она не касалась мужчины вот так. Ни одного.

Наверное, Престон прочитал ее мысли, потому что спросил очень тихо:

– У тебя уже кто-то был? А…

«Не произноси его имя, не говори о нем тогда, когда я готова отдаться тебе как шлюха!» – мысленно взмолилась Лейни.

Она вырвалась, скатилась с каменной плиты на траву, дрожащими пальцами завязала сзади тесемки купальника и бросилась прочь, так как не могла придумать ничего лучшего.

Ей нужно было скрыться от него и от самой себя.

– Лейни! – раздался за спиной его громкий голос.

Она остановилась как вкопанная, но не потому, что он ее окликнул. Просто она вдруг со всей ясностью поняла, что бежать ей некуда.

Престон одним прыжком настиг ее.

– Какого черта? Куда ты рванула, скажи на милость? – резко бросил он.

На нем не было ничего, кроме синих плавок. Его загорелая грудь с шумом вздымалась и опадала.

– Просто куда-нибудь.

– Например, сюда?

Лейни оглянулась, и в глазах у нее потемнело от страха. Она остановилась как раз возле поросшей кустарником ограды, в каких-нибудь шести футах от пугающей черной бездны.

Она не могла пошевельнуться, поэтому Престон беспрепятственно обнял ее и прижал к себе.

– Послушай, ну извини. – Он все еще тяжело дышал. – Только зачем же было убегать?

К ней постепенно возвращалось хладнокровие и ясность мысли. С ней Престон. И это неизбежно должно случиться.

– А что, если мне нужно от тебя больше, чем ты думаешь? – наконец сумела прошептать она.

Вдруг ей станет чуточку легче, если она хоть что-нибудь скажет честно?

– Например? – насторожился он.

– Как ты обычно расплачиваешься с женщинами?

Она постаралась произнести эту фразу как можно беззаботнее. Престон заметно помрачнел.

– Я сегодня многовато выпил, я знаю, – медленно проговорил он, – но я что-то не помню, чтобы я говорил тебе о каких-то женщинах. Кто тебе внушил, что они у меня были? Колли?

– Престон, пожалуйста, не говори больше о нем.

Горечь была настолько невыносимой, что Лейни прикрыла глаза.

– А почему, собственно? Ты изменилась с тех пор, как Колли появился в «Магнолии». Но я могу заставить тебя забыть, что ты с ним… – Вдруг он запнулся и встряхнул головой. – Наверное, я все-таки пьян. Или голову напекло. Все кружится, вот я и несу черт-те что.

Он отступил назад и прислонился к стволу старого платана. Этот платан был здесь единственным деревом, он рос возле самого провала, так близко к краю, что некоторые его корни торчали над водой. Часть ограды почти вросла в его кору.

– Осторожно, Престон!

Ее голос дрогнул, когда она увидела, что Престон оступился и ухватился за ветку. Черная вода под платаном зловеще подмигнула ему.

– Лейни!

Он рванулся к ней и схватил рукой воздух, стремясь сохранить равновесие.

Она инстинктивно шагнула вперед и попыталась схватить его за руку, но промахнулась. Престон натолкнулся на нее и сбил с ног.

Лейни упала на колени, сорвалась с обрывистого берега и стала быстро погружаться в холодную воду Ло-Джо.

Колли быстро погрузился в новую жизнь в доме Дьявола. Больше всего он привязался к Надин. Это она привела маленькую девочку через неделю после его возвращения домой. Как же так? Теперь Лейни для него – просто девочка? Он стал старше на тысячу лет.

В то утро Надин не пустила его в поле; он не слышал, что она сказала Альберту по этому поводу. Старик оседлал лошадь и ускакал куда-то на другую сторону реки. Тогда они вышли на веранду, и экономка сообщила Колли с заговорщицким видом:

– Хорошо, что Дьявол уехал. Не надо, чтобы он оказался сегодня дома. Если он увидит, что происходит, то всем придется туго. У тебя будут гости. Понимаешь, Колли, мне пришло в голову, что ты бы не сбежал, будь у тебя здесь друзья. Так что я позвонила Деборе Торн и пригласила сюда. А по субботам ее дочь почти всегда с ней.

– Как? Зачем? – воскликнул ошеломленный Колли. – Я не хочу, чтобы она приходила. Да она и не придет.

– Придет. Я сказала ей, что ее зовет муж; на самом деле он уехал с Альбертом.

– Надин!

– Уже поздно. Присядь, мой дорогой. – Старуха указала ему на стул с прямой спинкой. – У тебя такая грива, что ты похож на медведя. Дай-ка я подстригу тебя, ты умоешься и тогда будешь больше похож на мальчика, с которым Дебора позволит пообщаться своей дочке.

Да как же он теперь объяснит все Надин? Лейни Торн принадлежит к той славной, невинной, безмятежной жизни, которую он вел на реке. Колли не осмелится взглянуть ей в глаза. Она может заметить на его лице следы страсти и порока, а ее надо защитить от этих демонов, оставить в неведении как можно дольше.

Для невинного ребенка он уже неподходящая компания.

Он сознавал все это очень ясно, и тем не менее так хотел ее увидеть, что вернулся домой. И вот она придет; неужели он сможет заставить себя покинуть дом?

– Не знаю, что у них случилось, – говорила Дебора, осторожно выезжая со двора дома Торнов. – Экономка мистера Ролинса сказала, чтобы я приехала к ним. Такого не было ни разу с тех пор, как Джон нанялся на ферму. Надеюсь, что с ним все в порядке.

Лейни молчала, потому что не понимала, что происходит, и испугалась. Ей не хотелось ехать в дом Ролинса. Если она побывает там, она станет еще сильнее скучать по Колли.

Когда машина миновала бетонный мост, Лейни смогла разглядеть на веранде старую экономку. А рядом с ней на стуле сидел какой-то человек.

Она не сразу догадалась, кто это, а когда поняла, то вскрикнула и подпрыгнула на сиденье.

– Колли! – выдохнула она.

Дебора ничего не сказала, только поджала губы.