Магические артефакты — это те самые бубенцы, которые в избытке висели на его колпаке и одежде. Любопытно, что именно скрывает горбун?

— Барон, — произнес я. — Мне лестно ваше внимание.

Мое обращение к нему, как к дворянину, похоже, удивило его. Герцогиня дю Белле рассказала мне, что одним из первых указов севшего на трон Карла III стало дарование шуту титула барона. Другими словами, у Кико было и другое имя — Арман де Люсиньян.

— Браво! Вы смоли меня удивить, шевалье.

На удлиненном лице шута с ярко выраженным двойным острым подбородком было много белил. Широкий тонкогубый рот был небрежно обведен ярко-алой помадой с одним уголком губ вниз, а другим — вверх. Этот макияж на самом деле прекрасная защита. Маска, под которой сложно рассмотреть истинные эмоции человека.

— Приму это за комплимент, мессир де Люсиньян.

— О! — маска шута скривилась. — Прошу, не называйте меня так.

— Тогда как же?

— Предлагаю перейти на более неформальное обращение, — большой рот горбуна растянулся в глупой улыбке, обнажив ряд крупных кривых зубов. — Что вы на это скажете, мсье Бастард?

Шут короля прощупывает меня. Испытывает мое терпение и выдержку. Простого бы барона за такое откровенное хамство я должен был вызвать на дуэль, но передо мной шут, карать которого имеет право только король.

— Как вам будет угодно, мсье Шут, — спокойно ответил я.

— Браво! — излишне наигранно захлопал в ладоши Кико. — Вы определенно начинаете мне нравиться. Так что же вы забыли в этом унылом месте? Все знают, что западное крыло дворца — самое скучное из всех.

— У меня сегодня назначена встреча с Ламбером де Кортене.

— Уверены? — криво подведенные углем брови шута взметнулись вверх. — Насколько я знаю, королевский секретарь в данный момент находится за городом в своей вилле. Его, простите за подробности, ублажает новая любовница! Если не верите, спросите у его помощников… Они всё знают. Ха-ха!

— Выходит, я зря здесь сижу, — сказал я, делая шаг в сторону выхода. — Благодарю вас за то, что сэкономили мне время.

— Мсье Бастард, не торопитесь! — остановил меня Кико. — Раз уж вы здесь, давайте прогуляемся по саду. Я своими ушами хочу услышать подробности ваших приключений на севере.

— Что ж, мсье Шут, — хмыкнул я. — Заманчивое предложение. Я, пожалуй, соглашусь… Но только с одним условием. Вы ответите мне на один вопрос.

— Я весь внимание! — потер ладони Кико. — Мне нравится, когда мне выставляют условия. Так о чем же вы хотели спросить?

— Зачем вам такая большая ложка?

Похоже, мне все-таки удалось его удивить. Он недоуменно посмотрел сперва на меня, затем на свой нелепый столовый прибор размером с черпак и, спустя мгновение, громко расхохотался.

Отсмеявшись, шут вытер слезы, размазав при этом белила и сажу, и ответил:

— Когда-то его величество в качестве наказания за мои проказы приказывал мне пробовать его блюда еще до того, как его пробовали его дегустаторы. Это прекратилось, когда я начал это делать вот этой вот ложкой.

Я сдержанно улыбнулся. Умно.

— Я выполнил ваше условие, мсье Бастард? — ехидно спросил Кико.

— Полностью, мсье Шут, — усмехнулся я.

— Что ж, тогда давайте поскорее покинем это скучное помещение! — воскликнул он и быстрым шагом двинулся в сторону выхода. — Вы просто обязаны мне всё рассказать!

Эрувиль. Старая Столица. Замок Фредерика де Моати, великого магистра рыцарского ордена «Серой Скалы».

Когда дверь в кабинет великого магистра открылась и в нее вошел его хозяин, Фредерик де Моати, старший рыцарь Теодор де Ла Рош опустился на одно колено и склонил голову.

— Брат Теодор, — недовольным голосом произнес магистр. — Надеюсь, повод, по которому ты оторвал меня от важных дел, действительно весомый.

Фредерик де Моати был сейчас на взводе. Мало того, что Карл III забрал у него всех пленников после штурма волчьего логова и сам решил «потрясти» провинившихся заказчиков, так еще и пропала казна и документация, хранившиеся в тайнике старой Бримы. А ведь он точно знал, что волки ничего заранее не вывозили, и мать стаи бежала налегке. Выходит, кто-то каким-то совершенно немыслимым образом сумел обчистить казну вервольфов прямо под носом у его бойцов.

— Ваше превосходительство, взгляните, — произнес старший рыцарь и, приподнявшись, положил на стол магистра пучок из нескольких арбалетных болтов.

— Что это? — возмутился Фредерик де Моати.

— Это арбалетные болты, которые мы извлекли из тел Бримы и ее детей, — ответил Теодор.

— Я все равно не понимаю, брат Теодор! — магистр начал терять терпение. — Потрудись изъясняться яснее.

— Обнаружив подземный ход, я приказал братьям оцепить квартал, — начал говорить старший рыцарь. — Когда мы окружили беглецов, они уже были ранены. Сперва я подумал, что это были наши арбалетчики, но потом, разглядев эти болты, пришел к выводу, что в штурме участвовал кто-то еще. И…

Великий магистр поднял ладонь, останавливая Теодора, и продолжил за него.

— Неизвестные стрелки, незаметно действовавшие прямо у вас под носом, выиграли вам время…

Теодор де Ла Рош промолчал. А что говорить? Магистр прав. По всему выходило, что его самого, а также его братьев-рыцарей кто-то использовал в своих личных целях. Хуже всего то, что об этом уже наверняка знает весь город.

Некоторое время великий магистр задумчиво смотрел в окно, которое выходило в сад, а потом обернулся и взглянул на старшего рыцаря. На лице Фредерика де Моати неожиданно для Теодора играла довольная улыбка:

— Значит, у нас появился след. Найдите мне этих стрелков, брат Теодор, и приведите ко мне. Вы ведь понимаете, что для ордена это дело чести?

Теодор де Ла Рош молча ударил себя в грудь кулаком и покинул кабинет великого магистра. Он перевернет весь город, но обязательно найдет этих наглецов, посмевших выставить рыцарей его ордена дураками.

Глава 18

— Похоже, не правда ли? — спросил Кико, когда мы расположились на бортике одного из фонтанов, внутри которого плавали стайки цветных рыбок.

Вокруг нас не было ни души, но при этом нам открывался прекрасный вид на королевский парк, в котором прогуливались придворные, разделившиеся на «цветные партии».

— О чем вы? — переспросил я.

— Рыбки в фонтане и люди в парке, — объяснил мне шут. — И те и другие — одинаково яркие и так же мечутся из стороны в сторону в поисках более хлебного места.

Я улыбнулся. Прищурившись, окинул взглядом фонтан, затем всмотрелся в группки придворных, как бы сравнивая.

— Кое-чего не хватает, — произнес я, кивая на рыбок.

— Любопытно, чего же? — шут, смешно болтая ногами, перегнулся через бортик и почти макнул свой длинный нос в воду.

— Рыбок зеленого цвета, — ответил я.

— Ха! — увидел я улыбающееся отражение Кико в воде. — А ведь верно! Но должен вас уверить — еще совсем недавно, когда все узнали о героическом отбытии из Винтервальда нашего доблестного Лорда Грэя, в королевском саду зелеными были разве что молодые побеги. Ваше участие и победа в Великом Испытании добавили в жизнь столицы зеленых оттенков.

— Надеюсь, его величеству это по душе? — поинтересовался я.

— О, да! — хохотнул Кико и снова сел на бортик, при этом продолжая болтать коротенькими ножками, отчего магические бубенцы на носках его шутовских полусапожек весело позвякивали. — Король обожает разнообразие! А еще он любит баланс в красках и оттенках. Вы не согласны?

— Кто я такой, чтобы судить о таких высоких материях? — неопределенно ответил я.

— И все-таки? — не дал он мне шанса съехать с этой темы. — Разве одноцветные картины лучше тех, в которых преобладает многообразие цветов? Наш мир именно такой — многогранный и разноцветный.

— Может быть, — пожал плечами я, склонившись над водой и проведя ладонью по ее поверхности. — Только это все равно не важно.

— Позвольте поинтересоваться — почему? — заглянул мне в лицо шут.

— Потому что даже у самой пестрой и яркой картины всегда будет золотая рамка, — сказал я, кивая на королевский герб, вырезанный в камне. — Строгая и прямая.

— Смело, — криво усмехнулся Кико.

Взгляд его темно-янтарных глаз впервые за эти несколько минут был прямым и холодным. Сквозь яркую несуразную маску проступил его истинный облик. Было в нем что-то ядовитое. Змеиное…

Я пожал плечами.

— Я предупреждал