Но сначала устроим спектакль. Анатолий готовит соединение каналов связи, а я спускаюсь в зал, где под охраной сидит персонал телецентра. Никто из них уже не пытается храбриться. Они прислушиваются к шуму боя и с ужасом поглядывают на даунов, которые их охраняют. В стороне лежат четыре исколотых штыками тела. Ясно. Здесь тоже «принимали меры».

—Господа! Кто из вас поможет мне организовать трансляцию по городской сети одного политического диспута?

После непродолжительного молчания поднимаются двое. Им всё равно, что делать, лишь бы не оставаться в компании с этими решительными и скорыми на руку даунами. Но тем не менее одного из даунов я беру с собой. Когда операторы подготавливают трансляцию, я говорю:

—Включите передачу по моему сигналу из узла связи. А ты, — обращаюсь я к дауну, — следи, чтобы они не выключали. Если попытаются, прими меры.

Снова отправляюсь в узел связи. У Анатолия всё готово. Он уже соединился с резиденцией действующего президента Джеймса Келли и предупредил его о предстоящем разговоре с претендентом. Пора соединяться с Мирбахом. Но мы не успеваем это сделать. Мой телебраслет оживает и наигрывает.

—Что случилось, Ленок?

—Андрей! Мирбах с офицером Корпуса что-то оживлённо обсуждают над картами ярусов города и черкают на них.

—Я это предвидел, Лена. Как только узнал о существовании Корпуса. Спасибо за предупреждение.

—Как у вас?

—Жарко. Но скоро будет весело. Включай телевизор. Зрелище будет незабываемое и весьма поучительное. Конец связи.

Соединяемся с Мирбахом. Кандидат на президентский пост озабочен. Он с удивлением смотрит на Анатолия. Явно не надеялся, что тот сумеет пройти к нам, и считал его уже покойником. Справившись с удивлением, он спрашивает:

—Какая у вас обстановка?

—По последним сведениям, все пункты мы удерживаем в своих руках. Хотя везде идут бои. Полиция и гвардия атакуют нас повсюду.

—Сутки продержитесь?

—А надо ли нам держаться сутки?

—Не понял.

—Сейчас поймёшь. Смотри.

Я транслирую ему несколько уличных сцен. Мирбах смотрит на то, что оставляют после себя дауны, и бледнеет. При виде озверевших толп к его бледности начинает прибавляться синева. Я даю наудачу несколько картинок фронта наступающих даунов. Одна из них показывает, как дауны захватывают «женский дом». Несчастных женщин насилуют повсюду. Возле каждой из них наготове стоят по шесть-семь даунов и ждут своей очереди. В другом месте дауны настигли группу людей, пытавшихся прорваться к президентскому дворцу. Кто-то из них пытается сопротивляться, но это только разъяряет даунов. Настигнутых буквально разрывают на куски. А здесь группа «охотников» заняла оборону на втором этаже жилого дома. Трещат автоматы, но потери даунов не останавливают. Они прорываются к первому этажу и поджигают дом. И везде пожары, везде тела убитых.

Мирбах отворачивается в сторону и что-то делает. А! Виски наливает. Когда он пьёт, стакан прыгает в его руке. Интересно, сколько он сейчас зубов себе выбьет? Я продолжаю демонстрировать картинки с улиц города. Пусть полюбуется на дело рук своих.

—Что ты натворил, Андрей? Черт возьми!

—Кто-то что-то сказал? Или мне это только послышалось? Ты, Пол, сказал, по-моему: «Ты натворил»? Так ли я тебя понял? А чей это был замысел? Или ты думал, что наверх выйдут только те дауны, для которых хватит винтовок, а остальные останутся сидеть в подземелье? Изначально неверная посылка.

Я переключаю изображение на площадь возле грузовых подъёмников. Створки дверей постоянно распахиваются и выплёвывают всё новые и новые толпы даунов. Интересно, а сколько их там всего? Наверное, Мирбах и сам этого не знает.

—Я вот всё думаю, Пол. А как вы будете загонять их назад? Сами они не уйдут, что бы вы им ни пообещали. Им здесь слишком понравилось.

Мирбах несколько раз открывает и закрывает рот, не в состоянии вымолвить ни слова. Он сейчас очень похож на рыбу, только что вынутую из воды- Проглотив еще полстакана виски, он, наконец, вновь обретает дар речи. Лучше бы не обретал.

—Тебя с президентом соединить? — спрашиваю я его, когда он начинает повторяться. — Будешь с ним разговаривать?

—А что, связь уже наладили?

—Я же говорил, что Толя — мастер своего дела. Кстати, Джеймс Келли ждёт у своего аппарата. Соединять?

—Соединяй, — машет рукой Мирбах.

—Давай, Толя, — говорю я и одновременно даю сигнал в операторскую, чтобы они включили трансляцию на весь город.

Мне совсем неинтересно смотреть и слушать, как Келли с Мирбахом будут поливать друг друга помоями. Придёт охота, посмотрю в записи. По моим расчетам, до самого интересного они доберутся не ранее чем через полчаса. За это время я успею проверить состояние нашей обороны и проинструктировать Соломона.

Но сначала я захожу в операторскую. Мои инструкции выполнены в точности. Идёт прямая передача. Операторы тихо балдеют и, раскрыв рты, слушают политический диспут действующего президента и кандидата на этот пост. Из зала, где сидит персонал телецентра, доносятся гомон и ржание. Там тоже развлекаются.

Внизу ко мне первым подбегает Иеремия. Он весь в крови, голова обмотана каким-то тряпьём.

—Милорд! У нас кончаются патроны!

—Экономьте, Время побери! Я же говорил вам, чтобы не палили без толку. Вот и сейчас стреляйте только тогда, когда они пойдут в атаку. Распорядись, быстро!

Иеремия бежит вдоль цепи стрелков, а я направляюсь к Соломону. Выслушав меня, Соломон мрачнеет. Он хорошо понимает, какая сложная перед ним стоит задача. Но, с другой стороны, и это он тоже хорошо понимает, через час телецентр падёт.

—А где мы возьмём для них оружие, милорд?

Я молча показываю ему на площадь, заваленную телами даунов. Он кивает и добавляет:

—Значит, надо привести их раза в три- четыре больше, чем нужно.

—Только объясни им, что с винтовками надо не на полицию бросаться, а отходить сюда, под защиту стен.

Соломон отбирает себе троих даунов и отправляется выполнять моё задание. А я, убедившись, что полиция и гвардия атаковать телецентр в ближайшее время не намерены, поднимаюсь в узел связи.

«Дискуссия» уже закончилась, идёт деловой разговор. Оговариваются условия передачи власти и компенсация, которую должен получить Келли. При этом с обеих сторон называются такие источники доходов и такие цифры, что по законодательству любой страны собеседникам светит по меньшей мере пожизненное заключение. Любой страны, но не этой. Здесь, как я уже понял, любые источники доходов законны. Но и эта часть разговора подходит к концу. Начинается самое интересное.

—Ну хорошо, — говорит Келли, — мы договорились. Но отступные ты перечислишь на мой счет прямо сейчас. Я тебя, прохвоста, хорошо знаю. Но скажи на милость, Пол, как ты выкрутишься из этого положения? Ты знаешь, что творится в городе? Это хуже, чем Содом и Гоморра, вместе взятые. Чтобы загнать их обратно, не хватит объединённых сил полиции, гвардии и охотничьих отрядов.