На нем остались и другие отметины, хотя и не все физического свойства. Иногда он просыпался ночами в холодном поту, запутавшись в простыне, с перекошенным в крике боли и ужаса ртом. Воспоминания о том утре в Багдаде — когда эта тварь прыгнула на него, принялась рвать — оставили в нем след почище любого шрама.

Это существо когда-то являлось обычным шимпанзе. Если бы оно не было ослаблено голодом и отсутствием ухода, Дункан не остался бы в живых. Он чуть не поплатился жизнью ради этого проекта и не мог допустить, чтобы его рассекретили и уничтожили теперь, когда работы близки к завершению.

Он понимал, что существуют проблемы вроде тех, что недавно возникли на экспериментальной станции на Лост-Иден-Кей.[17]Но когда речь заходила об успехе на рынке, быстроту получения результатов предпочитали осторожности. «Безопасность прежде всего» — это лозунг для слабаков.

Дункан поднял руку и описал ею круг. Тихое урчание водометных двигателей стало резче — катера развернулись и направились назад, на место базирования.

— Сэр? — раздался голос его заместителя, наполнившего это слово уважением и смыслом.

«Какому плану следуем теперь?» — спрашивал он.

Дункан сунул в карман навигатор.

— Оставшиеся образцы заперты в ветеринарном исследовательском центре у реки.

Чтобы защитить интересы «Айронкрика» и минимизировать огласку, опытные экземпляры необходимо было либо выкрасть, либо уничтожить. Он посмотрел на часы, прикинул время. Ночь была на исходе, но он не хотел рисковать еще одним днем.

— Мы проведем операцию сейчас, — сказал он. — Хирургический удар до восхода солнца.

Он начал составлять план нападения, но у его заместителя имелся еще один вопрос.

— Сэр?

И Дункан опять знал, какой смысл вкладывается в это слово, и дал ответ:

— В живых не оставлять никого.

Лорна стояла на переднем крыльце своего дома. До рассвета оставалось всего часа два. По идее, она должна была спать без задних ног, но ее переполняла энергия, в крови играл адреналин, еще не рассосавшийся после событий этой ночи.

На ступеньке чуть ниже ждал Джек.

Он привез ее с Новоорлеанского пограничного поста, где она давала показания. Все ребята из палаточного лагеря уцелели, хотя у кого-то были ожоги и отравления дымом. Мальчика, которого похищала ягуариха, вывезли вертолетом скорой медицинской помощи вместе с Гарландом Чейзом — последний потерял много крови, как и большую часть ноги, но его жизни ничто не угрожало.

Береговая охрана хотела пристрелить аллигатора, но Лорна убедила их не делать этого: стрельба и пожар вывели аллигатора из равновесия, и миллионы лет формирования оборонительных инстинктов взяли свое. Дочь владельца фермы (та самая, которая бросилась в воду на спасение Гарланда) была готова своей грудью защищать аллигатора, и в конечном счете Элвис был помилован.

К сожалению, ягуарихе и ее котенку не так повезло. Их тела вертолетом были доставлены в ОЦИИВ. Гибель животных стала трагической потерей, но Лорна видела, как выносили из леса три человеческих тела — с проломленными черепами и разорванным горлом. Эта кошка была людоедом, безжалостной машиной для убийства, слишком опасной, чтобы оставлять ее в живых.

Однако кое-что оказалось не так плохо, как можно было ожидать. Пилот вертолета не погиб — его нашли среди обломков со сломанными рукой и ключицей. Одинокая пирога, уплывшая в протоку, появилась на противоположной стороне фермы, а в ней сидели вполне невредимые братья Тибо и два пограничника, которых тоже поначалу посчитали жертвами ягуара. У Ти-Боба хватило опыта, чтобы бросить каноэ и вместе с товарищами забраться на два высоких кипариса. С выгодного положения наверху и недоступный для кошки, он выстрелами наугад отогнал ее.

Лорна видела, как обмякшую тушу ягуарихи в грузовой сетке вертолета подняли в воздух. Она торопилась вернуться в ОЦИИВ, но Джек настоял — и она полетела в Новый Орлеан на машине пограничников, чтобы дать показания. После этого он предложил подвезти ее домой, а оттуда на пристань, чтобы она могла взять «бронко». Лорна намеревалась только переодеться и тут же мчаться в ОЦИИВ.

— Я подожду здесь, — сказал Джек со ступенек крыльца.

Он был в одной футболке, потому что форменный мундир котенок ягуара изодрал в клочья, левую руку от запястья до локтя покрывали бинты.

— Не валяйте дурака. Заходите в дом. — Она кивнула на его руку. — Вон уже бинты напитались кровью. У меня есть аптечка. Я заменю вам повязки, а потом поедем дальше. Это всего несколько минут.

— Да ничего страшного. — Он пытался спрятать исцарапанную руку.

— Укусы и царапины от кошки — дело серьезное. Они вам какие-нибудь антибиотики дали?

— Рецепт дали. Утром зайду в аптеку.

Лорна закатила глаза. В медицинском отделе пограничной службы явно ничего не знали о ранах, оставляемых зубами и когтями кошачьих. Правда, с какой стати им это знать? На океанских просторах маловато свирепых диких кошек.

— У вас нет аллергии на пенициллин? — спросила она, вытаскивая ключи и поворачиваясь к двери.

— Нет.

— У кошек в пасти обитают токсичные и гнилостные бактерии Pasteurella. Я знаю ветеринаров, которые теряли пальцы и даже руки, потому что не уделили должного внимания укусам. В таких случаях нужно немедленно принять антибиотик. У меня есть аугментин — всегда держу на всякий случай. — Она повернула голову к Джеку. — Но вы, похоже, собираетесь упрямиться.

Наконец он сдался и поднялся за ней на крыльцо. Она распахнула дверь, щелкнула выключателем внутри, и он вошел в прихожую.

— Кухня там, сзади, — показала она. — Я возьму аптечку и приду к вам туда.

Шагая через ступеньку, она поднялась на площадку. Ушибленная спина протестовала, но взбудораженная Лорна не сбавила темпа. На полочках аптечки в ванной, вперемешку с туалетными принадлежностями и всякой всячиной, стояли ряды пузырьков. Она взяла бутылку аугментина и встряхнула — оставалось достаточно. Еще она прихватила пачку бинтов, перекись водорода и йод.

Закрыв шкафчик, Лорна увидела собственное отражение в зеркале. Волосы торчали во все стороны, часть прилипла к черепу, одежда находилась в еще более жутком состоянии. Повышенное внимание к внешности было ей не свойственно, но всему же есть границы. Лорна положила все, что взяла, в раковину и подошла к ванне. Включила душ и дождалась, когда вода пойдет с парком, а потом залезла внутрь, не раздеваясь. Полминуты стояла она под струей, потом, не открывая глаз, скинула с себя одежду и еще какое-то время провела под обжигающим душем, после чего наконец вышла из ванны и вытерлась полотенцем.