– Что тебе нужно, сынок? Может, мы можем тебе чем-то помочь?

– Нет. Спасибо! Мне просто скучно было лежать в палате, вот я приехал, и, может, вам чем-то нужно помочь? – спросил Артур.

– Тебе, наверное, самому помощь нужна, – ответили ему.

– Чем вы болеете? – спросил Артур.

Женщина коротко рассказала свою историю, но в это время ум у Артура бегал: он думал о каких-то своих книгах, записях, разговоре с Михалычем и слушал женщину больше внешне, иногда поддакивая. Женщина ему немного рассказала про себя, Артур слушал и, когда она закончила рассказ, еще раз предложил ей свою помощь.

– Что ты можешь сделать? Лучше береги себя и выздоравливай. А ты как сюда попал и как себя чувствуешь? – спросила женщина.

Артур рассказал в общих чертах, как он сюда попал, и довольно подробно про свою травму и что с ним происходит.

Женщина повздыхала, пообещала помолиться и, может, чем-то помочь.

* * *

После разговора он вернулся в палату, его там ждал обед. И в это время пришел Михалыч. Артур поел, и Михалыч отнес его поднос.

– Ну как ты, что ты? Что-то на тебе не чувствуется Божественного блаженства. Ты служил? – спросил его Михалыч.

– Да, я вот ездил, как ты сказал, в соседнюю палату, послушал, – ответил Артур.

– И как? Ты ничего не ощутил? – спросил Михалыч.

– Я приехал к ним в палату с духом служения, выслушал – что там еще делать, – ответил Артур.

Михалыч стал строже, что было видно и по лицу:

– А ты знаешь, что той женщине, которая лежит, сделали операцию на брюшную полость и она не сможет ходить и двигаться, как ты на коляске, еще несколько дней? Ты у нее спросил, может, она пить хочет? – спросил Михалыч.

– Она сказала, что ей ничего не нужно. Может быть, она меня пожалела, – ответил Артур.

– Но почему ты не предложил ей воды, почему ты не наполнил ей графин? Хорошо, о чем вы говорили и что она рассказывала? – спросил Михалыч.

– Я не очень помню – она что-то рассказывала о своей тяжелой судьбе и жизни, потом я рассказал про свою долю, – ответил Артур.

– Ты не очень помнишь, хотя был у нее меньше часа назад, – значит, ты ее невнимательно слушал. Ты был в своих мыслях, твое эго вернуло тебя в твою иллюзорную реальность, в твои планы, пусть это даже были мысли о том, чтобы почитать какие-то духовные книги, – неважно, но ты не слушал ее, ты не сопереживал. Если ты не слушаешь от сердца, ты не можешь быть внимательным к человеку, разделять его эмоции, и видно, что у тебя нет никакого сострадания к этой женщине.

То, что ты сделал, – для галочки, для удовольствия эго, будешь потом «невзначай» в своих рассказах и проповедях вспоминать, как тебе было тяжко, но ты ко всяким тетям ездил и поддерживал их… Святоша…

Михалыч говорил очень жестко, и Артур не привык к такому тону Михалыча, – он привык, что от него всегда идет любящая доброта.

– Но чем я мог ей помочь? Что я мог для нее сделать? – возражал Артур.

– Сконцентрируйся на конкретном человеке. Я тебе уже говорил: самый важный момент в нашей жизни – это сейчас. А самый важный человек – это тот, кто напротив нас в данный момент.

Важно настроение отдающего, а именно – никогда не ожидать уважения к себе, но всегда его выражать другим.

Ты должен приходить в удобное время. Если кто-то в палате спит, говори тише, учись замечать других, учись замечать реальность, только эго этому может помешать. Если ты не заметил, женщина, которая спала в палате, пожаловалась, что твой голос ее разбудил, – ты даже не подумал, что можешь кого-то разбудить и спит ли кто-то. Ты приехал туда уже с ожиданием получить то блаженство, о котором я тебе говорил. Ты ничего не должен ожидать взамен своих действий, ты только должен служить и благодарить Бога за данную тебе возможность это делать, – сказал Михалыч, посмотрев на Артура, и добавил: – Когда же ты перестанешь быть эгоистом! И, как я вижу, духовный эгоист – это еще более опасный эгоист, чем какой-либо другой! Тебе и правда нужно идти в пастыри, тебе все будут служить, расхваливать твои лекции, статьи, книги, смотреть тебе в рот. Если бы религиозные лидеры хотя бы раз в неделю просто приходили и убирали за больными в больницах, работали в приютах, помогали людям физически вне зависимости от их веры, возраста и т. д. – это помогло бы миру намного больше, чем самые зажигательные проповеди, это столько любви принесло бы в мир… Но нет, раз благотворительная акция – все должны знать об этом. Есть ли у тебя хоть капля сострадания в сердце, можешь ли ты хоть на секунду выйти из-под влияния эгоизма и голоса в голове, который всегда тебя оправдывает и считает себя центром мироздания???

Артур не выдержал:

– Да, я всю жизнь жил только для себя, да, ездил, жертвовал, помогал людям ради ублажения эго и только, а сюда я зашел поплескаться в водичке.

– У каждого человека есть в жизни моменты, когда он поднимается над эго и что-то делает от души для других. Но это превращается в проклятие, если они это помнят и начинают гордиться. Да, ты спас детей, герой, молодец, но, с другой стороны, как низко мы пали, что считаем это чем-то экстраординарным. Да это просто долг каждого, видя тонущего человека, и уж тем более детей, если он умеет плавать, броситься в воду и спасти их. Раз они тонут – это их судьба, но раз ты оказался рядом – это твоя судьба их спасти…

А если бы ты не зашел тогда в воду, то как бы ты жил потом, узнав, что, да, там были дети и они утонули в воде? Как бы ты смог смотреть потом в глаза своей Насте, своим детям, прихожанам и другим, как бы ты смог спокойно спать по ночам? Хотя такой, как ты, всегда себя оправдает: цитатку из Библии вспомнишь, решишь, раз я столько «добра» приношу в мир, значит, моя жизнь бесценна, а эти неверующие ребятки рано или поздно бы все равно в ад пошли.

Твой ум всегда тебя оправдает, – хватит ноздри раздувать, вот-вот, и ты заплачешь от жалости к себе, но у тебя есть уже к кому поехать и пожаловаться, сегодня большую часть времени ты жаловался на свою судьбу, сливал свой негатив… Да что с тобой говорить…

Уходя, он произнес:

– Суфистские мастера говорят: «Ад – это то место, где некому помочь», поэтому для тебя эта больница и ад: ты не видишь, какие тут обширные возможности, – может, только поэтому Бог сюда тебя послал. Но ты не видишь, не хочешь и не можешь, так что оставайся в аду.

И Михалыч ушел очень недовольный, даже не став слушать новых оправданий.

* * *

Артур был просто в шоке, так как он ожидал – он даже был уверен, что придет Михалыч и похвалит его, что он без помощи медсестры забрался сам на инвалидное кресло и докатил его в соседнюю палату.

Но Михалыч вместо этого его отругал, и ему стало от этого очень тяжело.

Он три часа пребывал в обиде, гневе, жалости к себе и ничего не мог с этим поделать, плюс ко всему разболелась спина. Он не мог заснуть, его трясло; он вспомнил, чему учил его Михалыч, и стал отслеживать со стороны свое состояние, следил за дыханием, все медленнее и глубже дыша. «В первую очередь благодарить Бога за эту ситуацию, благодарить Михалыча за этот урок». Наконец он смог спокойно рассуждать и делать выводы.