Я старался избегать встречи с ним, знаю, что не смог бы удержаться. Мне пиздец не хватает его, это просто задница какая-то. Чтобы было так трудно жить без кого-то, постоянно думать только о нём. Хотеть всё время чувствовать его рядом как можно ближе. Заебался просыпаться один по утрам и ждать всё время день, когда вся эта хуйня закончится.

Сегодня по дороге домой заехал к Максу, у него информация какая-то, а мы по телефону ничего не сообщаем. О чём пожалел вскоре.

— Твой ботан, — прервал Макс меня, пока я говорил, что был у отца и сказал, что мне нужна помощь.

Да, да, я решился обратиться к своему папаше, и про моего Тёму сказал. Сразу же предупредив, чтоб не смел хоть слово высказать.

— Что мой ботан? И его зовут Артём. — Заебали, по буквам объяснять должен.

— Да понял я, — поднял он руки вверх. — Говорю, что твой… Артём едет.

Я тут же повернулся и завис.

Вот он тут, в паре шагов от меня. А я, блядь, сука, не могу к нему подойти, чтобы ненароком на хуйню нарваться. Уверен, что по кустам сидят шавки Ворона и пасут.

А он смотрит на меня своими огромными глазами… Сука-а-а! Потерпи, ещё неделя-две, и я всё решу. Да, затянулось дело, Ворон не идиот, умеет скрываться. Но я подключил отца, и всё пойдёт быстрее. Затупил, конечно, что не обратился к нему раньше, но, сука, гордость давила.

— До завтра, — бросил Максу и быстрым шагом пошёл к своей тачке.

Руки задрожали как у придурка, сердце билось о грудную клетку.

«Ты должен уйти, Стас. Так нужно, ради Артёма, уходи сейчас!»

Стас

На хрена я туда поплёлся? И так всё хуёово было, теперь стало ещё хуже. Перед глазами стоит Артём с умоляющими глазами, что терзает меня изнутри. Хочу набухаться в хлам, чтобы память на хрен отшибло, не чувствовать ничего. Но я даже это не могу сделать, нельзя дать слабину, нужна ясная голова двадцать четыре на семь.

Звонок в дверь заставил выходить из ноющего состояния. Посмотрел в глазок и прихуел, неожиданный гость в этой квартире.

— Привет, — поздоровался мой дорогой папаша.

— Виделись.

Что он здесь забыл? Его здесь не было с тех пор, как мы с матерью сюда переехали.

— Поговорить надо, ты ж за помощью приходил.

Выхода нет, если бы не Тёма, хрен бы я это сделал.

— Проходи, — зашли на кухню. — Чай, кофе, виски?

Да, вежливость не мой конёк. Был бы здесь Артём, то… Хватит о нём думать!

— Кофе.

Думал откажется.

Включил кофейный аппарат и сделал две кружки кофе, поставил перед отцом чашку и сел напротив.

— Уже выяснил что-то? — Я был у него два часа назад, неужто так быстро что-то нарыл?

— Выяснил, но пока информация неточная, — крутил кружку в руках, не смотря на меня.

— Хорошо. Что-то ещё? — Я мог, конечно, быть помягче, но не получается.

— Да, ты же не думал, что пришёл выплюнул так через зубы про какого-то парня, что ты трахаешь, и я не потребую объяснений?!

Вообще-то, думал.

— Тебе на хрен эти детали не нужны! — Мне его якобы интерес не впечатляет.

— Стас! Ты мой сын, и, несмотря на всё, что было, я тебя люблю, чтобы ты там не думал.

О как? Нет, я знал, но как вспомню маму, что плачет за стеной, так хочется ему морду начистить.

— Я хочу наладить наши с тобой отношения. Даже твоя мать меня простила, а ты всё упираешься.

Есть в кого.

— И что ты от меня хочешь сейчас? — Мне его забота на хуй не сдалась теперь. — Где ты был, когда я на соревнования ездил? Где ты был, когда мама лила слёзы по моей разукрашенной синяками мордой? Или когда она тебе звонила и просила приехать домой, потому что ей было плохо?

Вижу по его лицу вижу, что мои слова его задевают. Ну, извини, папочка, такова правда.

— Я…

— Или то, что ты отправил её в больницу с водителем, считается заботой? Или думаешь, твои деньги что-то исправили? Поздновато вспомнил.

Фух, блядь, легче стало, капец.

— Ты прав, я виноват, — кивнул он. — Но прошлое не исправить, в отличие от будущего.

Философ мать его.

— Я прошу прошения у тебя за то, что не был рядом, когда нужен был. Мать твоя, как я уже говорил, давно простила.

Блядь! Он ведь тоже много чего от меня терпел. Что стоит только бесконечно разбитые тачки и постоянные попадания в обезьянник. Чем больше он просил вести себя нормально, тем больше я вёл себя как скотина.

— Насчёт простить… Это сложнее будет забыть. — Я отвернулся к окну.

Был бы Артём рядом, наверняка говорил бы что-то напутственное, мол, прости, забудь всё плохое, нужно жить дальше. И он был бы прав, потому что он умный парень и слишком добрый. Мой!

— Любишь? — спросил отец после часа разговоров на моей кухне.

— Любишь? — спросил отец после часа разговоров на моей кухне.

— Люблю!

Он выпрашивал всё, кто он такой, кто его родители, откуда приехал. Даже не ожидал такого интереса, но не было с его стороны ни намёка, что я такой или сякой.

— Я рад, что ты познал это чувство, я сделаю всё возможное, чтобы нагнуть Воронцова. Надо было ко мне приходить сразу после первого его наезда.

Да понял я уже!

— Мы все совершаем ошибки, носом меня тыкать не надо только. — Гордый я, что поделать. — Призрак этот уже собрал много интересного, думаем, как это провернуть, чтобы можно в суде показать.

— Кто? Призрак?

Отец усмехнулся.

— Эта девушка под моим покровительством.

Хера-се новость!

— Сучка, знала и молчала.

Логично, если так подумать, мы же не друзья с ней.

— Я поговорю с ней, пусть копает получше и в кратчайшие сроки, а как всю информацию можно в суде использовать, я решу.

В висках стучит от надежды, что скоро я верну своего Тёму. И по хрен мне на его обидки, если слушать не станет, так я свяжу и объясню по слогам.

За неделю отец сделал больше, чем я мог представить, чувствую себя последним идиотом. Сколько времени потерял, а мог бы уже лежать с Артёмом на одной кровати. Но ничего, осталось пару вопросов с одним прокурором решить и дело сделано.

Ворон объявился два дня назад, зашёл как к себе домой. Ещё бы, он ведь считает, что моя мастерская перешла в его руки. Как бы не так, урод. Если я и был готов отдать ему всё с потрохами, то отец мне мозги вправил и объяснил, что и как мы будем делать, чтобы я не терял ни Артёма, ни бизнес.