– Да, вероятно.

– Так зачем Аттия о ней заговорила?

– Скорее, зачем Кейро не дал Аттии о ней заговорить, – глубокомысленно уточнил Джаред и посмотрел на Финна. – Злость Кейро беспокоит тебя.

– Ненавижу, когда он такой.

– Это пройдет.

– Меня больше беспокоит оборвавшийся контакт, – проговорила Клодия, и Джаред кивнул.

Когда добрались до мощеной въездной дороги, разговаривать стало невозможно из-за цоканья копыт. Дальше тройные ворота и огромный барбакан с дырами-убийцами и опускной решеткой. Лжесредневековые бойницы Эпохе, конечно, не соответствовали, но королева считала их живописными.

Смотритель, глядя на них, всегда недовольно цокал языком.

За воротами простирались зеленые поля, поутру особенно прекрасные. Клодия вздохнула с облегчением и улыбнулась Финну:

– Поскакали галопом!

– Давай! – кивнул Финн. – На вершину холма. Кто быстрее?

Как здорово вырваться из королевского двора! Клодия погнала коня на вершину. Ветер развевал ей волосы, солнце ярко светило, в небе ни облачка. Над золотисто-зелеными полями заливаются птицы. Поля разделены тропками, по обеим сторонам ограничены изгородями, на дороге глубокие старые колеи. Сколько настоящего в этом пейзаже, Клодия не знала. Часть птиц и стайки бабочек наверняка настоящие. А если нет… Если честно, правда Клодию не интересовала. Почему бы не раствориться в иллюзии хотя бы на один день?

На вершине все трое придержали коней и оглянулись на Хрустальный дворец. Остроконечные башни мерцали на солнце. Звенели колокола, хрустальная крыша блистала, как бриллиант.

– Удивительно, сколь привлекательными бывают иллюзии, – вздохнул Джаред.

– Вы учили меня остерегаться их, – отозвалась Клодия.

– Правильно учил. Общество разучилось отличать иллюзии от реальности. Большинству придворных все равно. А вот сапиентов это крайне беспокоит.

– Может, им стоит наведаться в Тюрьму, – пробормотал Финн. – Там таких проблем нет.

Джаред с Клодией переглянулись и подумали о часах, которые девушка теперь носила в потайном кармашке.

До опушки Большого Леса две лиги. Добрались они туда чуть ли не к полудню.

До сих пор дорога была широкой, торной, с глубокими колеями в засохшей грязи: от дворца к западным деревням и обратно ездили много и часто. Но постепенно листва слилась в зеленый полог, дубы с обглоданными оленями сучьями сменились густым подлеском. Тяжелые ветви переплетались прямо над головой, листва заслоняла небо.

А вот и развилка на дороге: одна из тропок вела к Академии. Тропка ныряла вниз по холму к зеленой поляне, пересекала по мосткам ручей и снова убегала в лес.

Джаред остановился:

– Клодия, дальше я поеду один.

– Наставник…

– Вам пора возвращаться. Финн должен присутствовать на проверке.

– Смысла не вижу, – проворчал Финн.

– Это очень важно. Воспоминаний у тебя нет, значит нужно произвести впечатление личными качествами. Своей силой, Финн.

Парень уставился на сапиента:

– Не знаю, есть ли у меня сила, наставник.

– Я уверен, что есть, – невозмутимо улыбнулся Джаред. – Пожалуйста, присмотри за Клодией, пока меня не будет.

Финн изогнул бровь, а Клодия огрызнулась:

– Я сама за собой присмотрю.

– А ты должна присматривать за ним. Я рассчитываю на вас обоих.

– Наставник, не беспокойтесь за нас. – Клодия поцеловала Джареда. Сапиент улыбнулся, развернул коня, но под его напускным спокойствием девушка чувствовала напряжение, словно причина отъезда была серьезнее, чем ей казалось.

– Прости меня! – сказал Джаред.

– За что?

– За отъезд.

Девушка покачала головой:

– Вас не будет всего несколько дней.

– Я очень старался. – В лесном сумраке глаза у Джареда казались совсем темными. – Не поминайте лихом!

От страха Клодия растеряла все слова. Хотелось окликнуть Джареда, остановить, но он пустил коня в галоп и уже скакал по дорожке.

Когда сапиент доехал до моста, Клодия встала на стременах и крикнула:

– Пишите мне!

– Он слишком далеко, – негромко заметил Финн, но Джаред обернулся и помахал рукой.

– У него прекрасный слух, – отозвалась Клодия с идиотской гордостью.

Когда стройный, гибкий всадник на темном коне исчез за деревьями, Финн вздохнул:

– Пора возвращаться во дворец.

Ехали они медленно. Разговор не клеился: Клодия хандрила, Финн отмалчивался. Им не хотелось думать ни о самозванце, ни о решении, которое примет Тайный Совет.

– Темнее стало, тебе так не кажется? – наконец спросил Финн, подняв голову. Косые лучи солнца в лес больше не проникали. Собрались облака, ветерок превратился в сильный ветер, трепавший верхушки деревьев.

– На сегодня грозу не заказывали. Среда – день королевских лучников.

– А по-моему, приближается гроза. Может, это настоящая погода.

– Настоящей погоды нет, Финн. Ты же в Королевстве!

Однако через десять минут начался дождь. Сначала небольшой, он быстро превратился в ливень, с шумом хлещущий сквозь листву.

– Джаред промокнет? – с тревогой спросила Клодия.

– И мы тоже! – Финн огляделся по сторонам. – Поехали скорее!

Оба пустились галопом. Земля уже намокла, конские копыта разбрызгивали дорожные лужи. Ветви хлестали Клодию по лицу. Волосы лезли на глаза и липли к щекам. Не привыкшая к холоду и сырости, девушка дрожала.

– Тут что-то не так! Что происходит?

Блеснула молния. Над самой головой прогремел гром. На миг Финну почудилось, что это глас Инкарцерона, мерзкая издевка Тюрьмы, а Побег – лишь иллюзия.

– Нужно выезжать из-под деревьев! Скорее!

Они пришпорили коней и помчались прочь из леса. Клодии казалось, что дождевые капли бьют ей прямо в сердце.

– Стой! Погоди! – крикнула она Финну.

В ответ его конь жалобно заржал, вздыбился, лягнул копытами воздух и, к ужасу Клодии, повалился на бок. Финн соскользнул с него и упал на землю.

– Финн! – вскрикнула девушка.

Что-то пронеслось мимо нее, рассекая воздух, и с глухим ударом вонзилось в дерево.

Тут Клодия поняла, что это не гроза и не молнии.

Это стрелы.