Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часто кажется невозможным угадать внутреннее «расписание» ребенка. Вы говорите себе: «У Андреа в этом году было так много друзей, она так хорошо чувствует себя в школе, что она, конечно же, готова к тому, чтобы отправиться без нас в гости к бабушке». Но подходит срок, и Андреа, обычно уверенная в себе и предприимчивая, становится очень тихой. Возможно, что в свои восемь лет она еще недостаточно взрослая для такой поездки.
Или вот Джереми, который хочет пойти в горы с двумя друзьями. Им всего тринадцать лет, и вы уверены, что они слишком малы для такого похода, хотя по всему избранному ими маршруту на каждом шагу встречаются студенческие лагеря. Вы говорите: «И не думай!» – и сталкиваетесь с плачем и такой яростью и протестом, каких не ощущали раньше никогда. Может быть, вам следует изменить решение, ведь сын стал старше, более взрослым и самостоятельным, чем вы полагали раньше.
Важно уметь внимательно наблюдать за взрослением ребенка и быть готовыми дать ему право на поступок. Все мы допускаем ошибки, решая, готов ли ребенок к той или иной форме разлуки. И родители и дети колеблются, что естественно, и всем нам необходимо обсуждать это друг с другом и пробовать различные варианты.
Выбор няни – важный момент не только в вашей жизни, но и в жизни вашего ребенка. Когда моя дочь была маленькой, я искала такую няню, которая была бы не только приличным, ответственным и любящим детей человеком, но, кроме того, мне хотелось, чтобы она не была слишком требовательной и не увлекалась муштрой. Конечно, няня не должна позволять ребенку делать что-то опасное или жестокое, вести себя, как ему захочется. Я никогда не задавала ей вопросы о том, хорошо ли ела моя дочь и вовремя ли она легла спать. Я хотела, чтобы моя дочь радовалась общению. Это делало нашу разлуку не такой невыносимой. Однажды, когда дочь услышала, что мы уходим, она воскликнула: «Отлично! Миссис Смит разрешает мне больше смотреть телевизор и дает к чаю целых два куска торта». Это приемлемая награда за то, чтобы отпустить нас.
Одним из факторов, влияющих на возникновение смешанных чувств по поводу расставания родителей и детей, является то, что ребенок не способен правильно оценить свои чувства в перспективе, а родители часто теряют в нужный момент эту способность. Я хорошо помню ощущение того, что моя дочь никогда и никуда меня не отпустит. Даже после того как она привыкла к няне и к тому, что надо ходить в школу, она не уставала повторять, что никогда не вырастет и никогда не оставит нас. Когда ей было лет шесть-семь, она спросила: «Могу я просто остаться здесь и жить с тобой и с папой?» Я ответила ей, что она может жить до тех пор, пока сама не захочет уехать. Дочь посмотрела на меня как на недоразвитую: что на свете заставит ее захотеть уехать? «Когда-нибудь, когда ты станешь взрослой, – сказала я, – я напомню тебе то, что ты повторяла, когда была девочкой. И знаешь, что? Ты не поверишь мне!»
Ни один ребенок не может предугадать чувства, которые ему предстоит испытать.
В восемнадцать лет дочь объявила, что она уезжает. Она не спрашивала нас, можно или нет это сделать, она просто ставила нас в известность о своем намерении. Теперь была моя очередь быть потрясенной, не подготовленной к подобной ситуации. Дочь была очень добра и позволила мне пойти с ней за покупками: выбрать метлу, швабру и коврик в ванную, она не протестовала против моих советов по поводу стирального порошка и хозяйственного мыла. Она дала мне возможность, участвуя в покупках, справиться с волнением перед разлукой. Стоя в хозяйственном магазине, я сказала: «Ты знаешь, я однажды говорила тебе, что, когда ты вырастешь, я напомню тебе о том времени, когда ты хотела навсегда остаться со мной и с папой». Она недоверчиво уставилась на меня. «Ты, наверно, меня разыгрываешь», – произнесла она недоверчиво.
Одна подруга недавно рассказала мне: «В день свадьбы дочери я была готова разрыдаться, меня обуял страх, что на церемонии я поведу себя как идиотка. Когда дочь начала плакать, надевая свое свадебное платье, я почувствовала облегчение. Мы хорошенько поплакали вместе, и меня так утешило, что и она испытывает смешанные чувства счастья и печали!»
Я до сих пор помню мой первый день в детском саду, хотя с тех пор прошло пятьдесят семь лет. Вижу огромную комнату, похожую на пещеру, в которой бродят очень высокие, похожие на великанов незнакомцы. Все виделось несоразмерным. Там была горка, которая казалась тридцатифутовой, и лесенка высотой с четырехэтажный дом. Теперь я знаю, это был крошечный, тесный детский сад, но я видела его глазами испуганной маленькой девочки, оказавшейся в незнакомой стране. Даже сейчас, когда я пишу об этом, у меня возникает ощущение страха. Что, если моя мама никогда не придет? Знает ли кто-нибудь, где я живу? Что будет, если меня оставят здесь навсегда? Навсегда – это пустая, темная, бездонная пропасть ужаса. Не важно, что меня успокаивали, не важно, что я твердо знала, что меня любят, – страх одиночества, беспомощности никогда не покидал меня.
Мы учимся медленно, нас учит жизнь. Чем старше я становилась, тем легче расставалась с родителями, уходя в детский сад или школу. У меня все еще бывали приступы тоски по дому, когда я уходила, даже когда я уехала учиться в колледж. Но к концу средней школы решительный выбор был сделан. Перед ее окончанием я написала родителям: «Я не знаю, как я перенесу расставание со школой и друзьями. В них вся моя жизнь!»
Расставаться с тем, кого мы любим, всегда трудно и мучительно. Вполне естественно беспокоиться, когда вы так заботитесь о ком-то, естественно тревожиться, спрашивать себя, увидитесь ли вы еще. Сейчас вот мой муж собрался лететь в Калифорнию. Я волнуюсь, как он долетит, могу уже представить, как мне будет одиноко, и знаю, что телефонные звонки могут только обострить чувство одиночества. Но мы учимся всю жизнь, что расставание – это часть жизни, часть любви. Чем больше
