Он тяжело поднялся. В отличие от Тарека, тело которого, несмотря на годы, оставалось подтянутым, секвестор так сильно прибавил в весе, что передвигаться мог с большим трудом. В том, что он все еще мог выходить из своих покоев, была исключительно заслуга его слуг.

— Сегодня утром я видел на рынке прекрасную малышку и велел привести ее ко мне, — сказал он, тяжело дыша. — Она наверняка ждет не дождется, когда я к ней приду, — он многозначительно засмеялся и вытер рукавом пот со лба. Тарек проводил его до двери.

Очутившись в коридоре, секвестор неторопливо уселся в свой паланкин и опустился на подушки.

— Еще раз желаю вам доброго вечера, — с трудом переводя дыхание, сказал он. — И не обращайте вы внимания на сообщение Аско-Бахррана. Никто не может помешать правлению Великого.

Тарек кивнул, попрощался с секвестором, дождался, пока его паланкин скроется из виду, в который раз спрашивая себя, каким образом ему удается снова и снова выносить общество секвестора.

Мастер-волшебник сидел у камина, глядя на огонь. Когда Тарек вернулся, он обернулся на главнокомандующего.

— Выходит, он по-прежнему накрепко убежден в том, что Ребенок не родился, — заявил он, снова переводя взгляд на пламя, пока Тарек устраивался в кресле.

— Я, со своей стороны, буду начеку, — ответил главнокомандующий. — Ребенок уже давно стал мужчиной и может быть опасен для нас… если, конечно, еще жив.

Он выпрямился и продолжил:

— Отныне зовите меня, если ваш медиум примет послание, касающееся изгнанной Богини. Я хочу присутствовать при том, как он будет говорить с вами. Любой намек может помочь нам и… — он недоговорил, потому что в этот миг дверь в кабинет снова распахнулась.

— Отец!

Звук знакомого голоса заставил Тарека вздрогнуть. Это был Вейт. Его одежда все еще была в дорожной пыли, и он запыхался так, что поначалу не мог говорить. Но он был жив, и это было главное. Тарек вскочил, заключая сына в объятия.

— Что произошло? Почему ты вернулся так поздно? — спросил он, но Вейт только отмахнулся и упал в свободное кресло.

— Терпение, отец, — он едва дышал, поприветствовав мастера-волшебника кивком головы. — Я мчался без остановок из Дарана. Дай мне немного отдохнуть. Потом я обо всем отчитаюсь.

— Все мертвы? — Тарек недоверчиво глядел на сына.

— Все, кроме Керима и меня, — подтвердил Вейт Он чувствовал, что его отчет разочаровал отца. На этот раз в его возвращении не было ни капли триумфа. Его миссия, заключавшаяся в том, чтобы разрушить лагерь повстанцев, была позорно провалена. Он подвел.

— Как это могло случиться? — Тарек взволнованно шагал по комнате. — Кучка безоружных голодающих повстанцев уничтожила дюжину вооруженных и тренированных воинов!

— Я ведь уже сказал, что им пришла на помощь какая-то огромная птица, — ответил Вейт.

Тарек поднял голову, глаза его сверкали.

— Ты не первый, кто пытается объяснить свой провал таким образом, — яростно вскричал он. — Кажется, это любимая отговорка моих воинов, они надеются таким образом уйти от наказания, но…

— Отец! — перебил его Вейт. Несмотря на унижение, он пытался говорить спокойно. — Я сам видел ее. Поверь мне, это не игра воображения пьяных воинов, птица действительно существует!

Тарек вздохнул, взволнованно глядя в ночную темноту.

— Сын мой, — начал он, и Вейт почувствовал, что ему приходится успокаивать себя. — Хоть я и люблю тебя больше остальных сыновей, которых воспитал, поверить тебе я не могу. Судя по твоему описанию, птица может быть только гигантским альпом. Но этих птиц мы уничтожили еще двадцать пять лет назад. Они все мертвы. С тех пор как Нимрод пал, никто не видел ни единого гигантского альпа.

Услышав это, Вейт тоже вскочил со своего места.

— Он был так же жив, как и ты, отец, — настаивал он. — И он убивал! Если бы Керим был здесь, он подтвердил бы мои слова!

— Так, и где же этот Керим? — поинтересовался Тарек.

— Его родители держат постоялый двор. Он находится на расстоянии половины дня пути от Нимрода по дороге на Даран, — пояснил Вейт. — Там мы расстались сегодня около полудня, поскольку начальник караула Дарана дал Кериму курьерское задание. Вероятно, сейчас он находится на пути в дивизион Пастбищ.

— Поэтому мы, к сожалению, не можем его спросить.

— Клянусь! Я говорю правду! — Вейт пристально глядел на отца. — Дай мне пару воинов, и я докажу это. Я найду чудовище и убью его.

— Нет!

— Это был гигантский альп, отец. Это такая же правда, как и то, что я стою здесь, — Вейт не дал себя смутить. Глаза его горели страстью. — Я докажу это. Я найду чудовище и уничтожу его. Если будет нужно, то обойдусь и без твоего разрешения, — и, не дожидаясь ответа, повернулся и бросился прочь из комнаты.

Когда на следующее утро Тарек получил известие о том, что его сын покинул Нимрод с десятком воинов, он не был удивлен. Будь я молод, подумал он не без гордости, я вел бы себя точно так же. Вейт — настоящий сын своего отца.

Зима была долгой и суровой. Она не отпускала страну даже спустя два месяца после зимнего солнцестояния. Из-за сугробов в человеческий рост улицы и дороги были просто непроходимы, а жгучий мороз целыми днями не выпускал людей из домов. Еды и дров не хватало. По ночам по пустым улицам сновали голодные волки, не гнушаясь нападать на людей.

Наэми услышала длинный протяжный вой и вздохнула. Она не собиралась оставаться у Мино-Тей так долго, но снег и трескучий мороз заставили ее изменить свои планы. Вот так и получилось, что она пробыла у целительницы уже более четырех месяцев, и с каждым днем она становилась все нетерпеливее.

Наэми задумчиво взглянула на Сунниваа, уснувшую на ложе у очага. Образование девушки было окончено. Не осталось ничего, чему эльфийка могла бы научить ее. Девушка без всяких усилий умела пользоваться языком мыслей. Наэми старательно шлифовала дар Сунниваа долгими зимними вечерами, хотя та иногда с удовольствием занялась бы чем-нибудь другим.

Кроме того, туманная эльфийка обучала Сунниваа кре-ансору, эльфийской рукопашной технике борьбы. Здесь Сунниваа была прилежной ученицей — возможность противостоять нападающему в любое время воодушевила ее с самого начала. Даже болезненные падения не могли ничего изменить. Она училась легко и с большим усердием. И со временем Наэми не без зависти пришлось признать, что Сунниваа ни в чем ей не уступает.

Снова раздался волчий вой. Слишком близко на этот раз. Наэми выглянула в окно. В лунном свете между высоких сугробов по краям улицы прошмыгнула серая тень. Волк! Вдруг зверь посмотрел на нее. Он медленно подошел ближе и стал разглядывать эльфийку немигающим взглядом сверкающих глаз. У Наэми возникло странное чувство, будто волк хочет что-то сообщить ей. Но шло время, и ничего не происходило. Наконец волк отвернулся и скрылся в ночи.