— Здесь всегда так людно? — спросила Сунниваа, которой с трудом удавалось не потерять Мино-Тей из виду в суете у ворот. Целительница засмеялась.

— Нет, такого мне видеть еще не доводилось, — ответила та. — Кажется, все торговцы надеются как следует заработать в Нимроде после долгой зимы.

Она указала на широкую мощеную улицу, ведущую вверх по склону между двумя рядами домов.

— Нам туда, — сказала она. — Моя подруга живет на том холме.

Подруга Мино-Тей оказалась процветающей целительницей, владевшей большим опрятным домом в центре города. Вероятно, Мино-Тей предупредила о своем визите, и та приняла их очень радушно, пообещав Мино-Тей завтра же послать свою ученицу во внутреннюю крепость, чтобы узнать, когда будет объявлен новый набор рекрутов.

Файола решила, что момент вполне подходящий. Уже стемнело, но на улицах было еще довольно людно. Повсюду царило оживление.

Всего три дня назад открыли ворота во внутреннюю крепость. Оттепель заставила людей вернуться в свои дома. И можно было наконец отвести Длани домой, к родителям.

Поначалу девочка не доверяла ей, но со временем крепко привязалась к воительнице. Да и малышка пришлась Файоле по душе. Она так много времени проводила с ней, что комендант заподозрил что-то неладное. Самое время было вернуть девочку домой.

— Пойдем, Алани, — мягко сказала она, положив руку на плечо девочки. — Я отведу тебя домой.

Обрадованная, что все хорошо закончилось, Файола уверенно вела девочку по многолюдным улицам внутренней крепости, ни на мгновение не выпуская ее руки.

Так они добрались до большой площади перед воротами внутренней крепости. Здесь торговцы уже расставили лотки, хотя это было запрещено. Несмотря на поздний час, торговля шла бойко, и молодой воительнице пришлось пробираться между лотками, проталкиваясь к воротам.

Неожиданно толпа расступилась. Люди отходили в стороны, к лоткам торговцев, чтобы дать дорогу паланкину в сопровождении шести воинов. Файола поняла, что это паланкин секвестора, и тоже отошла.

Только бы он нас не увидел, пронеслось у нее в голове. Она оттащила Алани в сторону, пытаясь спрятать девочку за спинами. Но никто не хотел пропускать ребенка, и Файоле не оставалось ничего другого, как остановиться и надеяться, что секвестор не заметит их.

Паланкин медленно приближался. Воинам, сопровождавшим его, то и дело приходилось пускать в ход плети, разгоняя людей, оказавшихся у него на пути. Когда секвестора проносили мимо, Файола потупилась, не решаясь даже вздохнуть.

— Стойте! — голос секвестора разнесся над гудящей толпой.

— Что за прелестная девочка, — услышала Файола его голос. — Это твой ребенок, воительница?

Что за подлый вопрос! Воительницам было строго-настрого запрещено иметь детей. Файола покачала головой.

— Она потерялась, и я хотела отвести ее к родителям, — твердым голосом ответила она, надеясь, что секвестор удовлетворится ее ответом.

— Это очень благородно с твоей стороны, воительница, — улыбнувшись, сказал секвестор. — Но я освобождаю тебя от этого задания и заберу девочку с собой в крепость. Пойдем, дитя мое!

И секвестор поманил Алани, приглашая ее сесть в паланкин.

Нет! Ни за что!

Файола обхватила руками девочку, прижала ее к себе, сердито глядя на секвестора.

— Ты отказываешься повиноваться моему приказу? — нахмурился секвестор.

Когда Файола не ответила, он подозвал двоих воинов.

— Схватите ребенка! — велел он. — И отведите ее в крепость.

Сил Файолы не хватило на то, чтобы удержать девочку. Хотя она крепко прижимала Алани к себе, воинам удалось вырвать ребенка. Алани закричала, защищаясь изо всех сил. В отчаянии она тянула ручонки к Файоле, умоляя о помощи.

Молодая воительница с трудом сдерживалась. Все существо ее требовало помочь Алани, но ничего сделать она не могла. Файола хорошо знала, что секвестор имеет право потребовать ребенка, и была слишком умна, чтобы ничего не предпринимать. Только сжала в бессильной ярости кулаки.

— Назови мне свое имя, воительница! — услышала она голос секвестора. Файола ответила, заскрежетав зубами, беспомощно наблюдая за тем, как воины уводят плачущую девочку.

— Ты обо мне еще услышишь, Файола! — секвестор раздраженно махнул рукой, и носилки, мягко покачиваясь, тронулись в путь. Вскоре они исчезли в густой толпе, и люди занялись своими делами, словно ничего и не произошло.

Когда пошла его третья ночь в Темных Пределах, Вейт больше не мог подняться. Его сухие губы потрескались, на них запеклась кровь, а во рту, казалось, не осталось ни капли слюны. Разум его тоже страдал. Ему то и дело казалось, что он находится перед прудом со свежей чистой водой, но каждый раз, когда он до него добирался, тот исчезал, а в его протянутых руках оставался только песок.

И в какой-то момент он, сам того не заметив, провалился в полудрему. Во сне он видел, что бежит через бесконечный лес с черными деревьями. Вокруг не раздавалось ни звука. Его шаги тоже были беззвучны, когда он несся по жухлой листве и сухим веткам. Он то и дело выкрикивал имя, смутно знакомое. Никто не отвечал ему. Он бежал все быстрее и быстрее, и лес внезапно завертелся вокруг него. Он отчаянно пытался бежать еще стремительнее, потому что девушка, которую он искал, должна быть где-то рядом.

Ужас и отчаяние охватили его, когда деревья вдруг засмеялись. Они издевались над ним! Они высмеивали его, потому что он не мог отыскать ее! Вейт вздохнул и закричал деревьям, чтобы они оставили его в покое. Нужно выбраться из этой дикой пляски! Он нужен ей!

Но деревья плясали, смеялись, хлестали по лицу. Они тянули к нему ветки, касаясь его, пока по щеке его не заструилась вода. Напрасно пытался Вейт заслониться — появлялись новые, и избавиться от них не было никакой возможности.

И вдруг в круговороте ветвей он увидел сверкающие глаза огромного волка. Взгляд зверя проник ему прямо в душу, и он постепенно вернулся в реальность.

Когда Вейт открыл глаза, деревьев не было. Сердце стучало как бешеное. Он по-прежнему лежал на земле, рот был полон песка, и ему хотелось одного — умереть. Но что-то изменилось. Вейт собрался с силами, выпрямился и потер глаза, пытаясь убрать песок.

Наконец взгляд его прояснился. Он больше не был один! В нескольких шагах от него сидел огромный серый волк. Зверь удивительно добродушно глядел на него.

— Если хочешь съесть меня, то лучше делай это сразу, — прохрипел Вейт, голос его срывался. — Я очень хочу пить, я слаб, но я по-прежнему могу защищаться.

Волк заморгал. На его морде не отразилось ничего. Он медленно поднялся и исчез за огромной скалой, в тени которой Вейт утром нашел себе пристанище от палящих солнечных лучей.

Когда он вернулся, во рту у него была фляга, полная воды. Он положил ее на землю перед Вейтом и исчез за скалой.