Ну класс, к сожалению, у меня не было ни малейшего понятия, где именно находится Гайя.

– Фос сказал, что может вытащить моих родителей из тюрьмы, – вместо этого ответила я, потому что у меня понемногу заканчивались аргументы. Я знала старейшину Пиро как разумного, уравновешенного человека. На самом деле Фос никогда не давал мне повода не доверять ему, если опустить тот факт, что он держал существование Меламарсии в секрете. Он казался более надежным, чем Нерон.

Карла схватила меня за плечи.

– Киа. Сказать легко. Как он может это сделать, не раскрыв своего прикрытия? Ты никогда не задумывалась о том, что он мог пообещать тебе это только для того, чтобы привязать к себе?

Я вздохнула.

– У меня есть доказательство. Я знаю, что могу доверять ему в этом вопросе.

– Какое доказательство? – спросила она.

Но, прежде чем я успела рассказать ей о видении – странно, как я вдруг захотела рассказать о своем даре теперь, когда это уже не было тайной, – раздался настойчивый стук. Три коротких, два длинных.

– Возвращайся к остальным, – пробормотала она, направляясь к двери.

Я повиновалась, пока мои мысли неслись в бешеном темпе. Вероятно, не проходило и дня, чтобы я не спрашивала себя, кому все еще могу доверять в этом безумии. На самом деле Иви, ее друзья и Уилл всегда были моим якорем. Но с Иви что-то было не так, и у Уилла, казалось, были моменты просветления только тогда, когда Марсии не было рядом…

Предупреждение Карлы эхом отозвалось внутри меня. Если Марсия действительно была способна манипулировать другими одаренными, Фос наверняка знал об этом, верно? Она была его младшей сестрой, а он всегда был ее доверенным лицом, так что маловероятно, что он так ничего и не узнал. Если только она не манипулировала им годами, но я не так оценивала их отношения. Она прислушивалась к нему, он был единственным человеком, на которого она смотрела не надменно, а почти с любовью.

Мне нужно было поговорить с Уиллом. Спросить его мнение. Но Уилла там не было, черт возьми! Даже когда он был рядом со мной, его на самом деле не было.

Вернувшись в кафе, я присоединилась к Дарии и Касперу, которые как раз собирались надеть на лицо черные лыжные шапки и придержали одну для меня. Тошнотворное чувство охватило меня. Что мы, собственно, здесь делали? Ради чего мы подвергали себя опасности? План Фоса состоял в том, чтобы вызвать беспокойство в Тессаректе. И мы слепо последовали за ним.

Чем это было лучше, чем то, что делали Нерон и Арья?

Ты свободна, – прошептал сердитый голос в моей голове. – Ты здесь свободна. И можешь быть собой, и не имеет значения, что ты родилась дочерью идора и пиро.

Я глубоко вздохнула, затем схватила шапку и натянула ее на голову.

Мы не делаем ничего плохого. Мы никому не причиняем вреда. Мы просто показываем людям правду.

* * *

Слишком быстро все вышло из-под контроля. Сначала мы просто высыпали на улицы перед Омилией, держа в руках плакаты, развешивая нарисованные флаги на здания и выкрикивая лозунги в мегафоны, а через мгновение пламя разорвало тьму. Кто-то принес дюжину факелов, и мы пошли по улице. Окна вскоре открылись, жители вышли из домов и достали мобильные телефоны, чтобы снять марш. Я не знаю, принадлежали ли они к Омилии, но одно было ясно: нам не нужно было беспокоиться о том, что наша демонстрация не привлекла должного внимания.

Я продолжала поглядывать на свой телефон, чтобы проверить, не писал ли Уилл. Я оставила ему несколько сообщений, так как ни он, ни Меламарсия не появлялись в пекарне Карлы. Но все они оставались непрочитанными.

– В течение многих лет мы слепо следовали правилам старейшин, – завывал впереди мегафон, отвлекая меня от мучительных мыслей. – Мы делаем все, что они говорят, только потому, что так было всегда. Пришло время нам начать думать самостоятельно.

Одобрительные вопли слышались со всех сторон.

Я на мгновение остановилась и уставилась вперед. Из-за искажения мегафона я сначала не поняла, кто говорит, но теперь осознание поразило меня: это был голос Иви.

Теперь мы были на уровне озера, где два гондольера собирались пришвартовать лодки. Они замерли на середине движения. Иви вырвалась из толпы и сделала несколько длинных шагов по мосту, ведущему к главному зданию Омилии.

Поднявшись наверх, она повернулась к толпе, которая уже давно состояла не только из членов Мигмы, но и включала зрителей, которые шли и снимали все. Она сорвала с лица маску и швырнула ее в темноту.

– Меня зовут Эвелин Лагард. Я племянница Нерона Лагарда, одного из руководителей частного университета. – Она изобразила в воздухе кавычки на последних двух словах. – И у меня есть ген, который означает, что мне разрешено покидать город только в крайних случаях. Не только город, но и этот район. Годами я позволяла дяде угнетать меня, позволяла указывать мне, как жить. Но больше я этого не позволю! Есть другой путь, отличный от того, что проповедовали нам в Омилии. Они хотят заставить нас замолчать, хотят заставить нас поверить, что это к лучшему, когда они контролируют нас, но это только играет им на руку!

Со всех сторон раздались оглушительные аплодисменты, в том числе несколько одобрительных возгласов. Я искала глаза Дарии среди масок и нашла ее в трех метрах слева. Она зачарованно смотрела на Иви, но, похоже, была не в настроении праздновать. Хотя я не могла видеть ее лица из-за шапки, ее напряженная поза говорила, что она хочет броситься вперед и стащить Иви с моста.

– Мать бросила меня после того, как родила меня и потеряла свой дар, – прозвучал голос Иви через мегафон, заглушая аплодисменты. – И почему? Потому что она не могла больше не быть особенной! Потому что так много ответственности лежит на нескольких людях в этом городе. Мы вынуждены жить этой жизнью ради других, нравится нам это или нет. Нам с рождения вдалбливают, что это единственная причина, по которой мы здесь находимся. Мы растем в этом больном мире и верим в их ложь, пока не забываем, кто мы есть на самом деле, пока не становимся частью массы. Я не просто одаренная, я человек. И вот что я вам скажу: это не дар! Это проклятие! Именно поэтому я здесь: чтобы потребовать свержения старейшин. Долой границы, долой старейшин, долой правила! – Она сделала паузу на мгновение, прежде чем выкрикнуть последнее предложение: – Противоположности притягиваются…

– …и различия делают нас сильными, – вторили ей отовсюду.

Раздались крики, пронзительный визг автомобильной сигнализации смешался с шумом, за которым последовал треск и еще больше криков.

Я поспешно огляделась. Рука схватила меня за локоть и потащила в тень плакучей ивы, росшей на берегу.

Мое сердце ушло в пятки.

– Киа!

Я обернулась. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла разглядеть человека в тени дерева. На ней не было маски. Ее веснушки, казалось, выделялись на фоне кожи даже в темноте, а светлые глаза блестели.