Один из швейцарцев передал её незнакомцу, тот внимательно прочитал и кивнул, затем повернулся к своим.

— Уходим! — приказал он и уже ко мне.

— Доброго вечера синьор Мендоса.

— Доброго вечера синьор незнакомец, — вежливо попрощался я с ним.

Когда убийцы убрались, швейцарцы пошли помогать упавшим на землю в бессилии обороняющимся, которые попадав на каменную мостовую, тяжело дышали и не могли поверить, что спаслись.

Фабио и я подъехали ближе.

— Оставь здесь десять человек, — приказал я, — направим сюда первый же патруль стражи, который встретим. А сами поедем ко мне домой.

— Синьор, вы примите моё гостеприимство? — обратился я к старшему по виду человеку, который находился на мостовой, опираясь на меч.

— Синьор! Вы спасли нас! — он, всё ещё задыхаясь ответил мне, — я и моя семья будем в вечном долгу перед вами!

— Тогда поднимайтесь и садитесь в мою повозку, — показал я ему, — вам нужно перевести дыхание и успокоиться. Ваша жизнь вне опасности.

— Благодарю вас синьор! Благодарю от всего сердца! — воскликнул он и повернулся к людям стоявших за ним, — скорее же, тоже поблагодарите нашего спасителя!

Какого же было моё изумление, когда вторым человеком, поднявшим взгляд на меня, оказался тот самый здоровый парень, который сегодня на приёме весьма неприятно выразился о моей матушке. Он явно меня узнал несмотря на темноту, поскольку второго такого уродца, как я, в Риме точно было не найти.

— Благодарю вас синьор Мендоса, — сказал он и я увидел, как его щёки стали белыми, а взгляд сразу уткнулся в землю, когда он произнёс эти слова.

Женщина, которая была скорее всего женой первого мужчины, тоже стала меня горячо благодарить и со слезами на глазах поблагодарила Деву Марию, что послала меня защитить их.

— Садитесь и быстрее покинем это место, — сказал я и мужчина попросил только трупы их слуг и охранников положить в повозку, чтобы не оставлять их лежать на земле. После этого мы отправились ко мне домой.

* * *

— Алонсо! Альваро! — позвал я, когда мы прибыли к воротам. Слуги бросились будить управляющих, и вскоре дом просыпаясь, стал принимать гостей. Оказалось двое из них были ранены, так что пришлось ещё послать за доктором, который прибыл и перевязал их раны. За его работу пришлось заплатить мне, но я с лёгкостью расстался и с этими деньгами.

Только ближе к утру, дом стал успокаиваться, жену и двух сыновей мной спасённый уложил спать, сам же вернулся ко мне, поскольку, отдав свою комнату для женщины, я остался в гостевом зале.

— Синьор Иньиго, — мужчина опустился на соседний стул со мной, — Господь знает, как я благодарен вам за спасение.

— Мы так с вами и не познакомились, — с улыбкой напомнил ему я.

— Да, конечно синьор Иньиго, — склонил он голову, — меня зовут Массимо ди Лелло ди Чекко.

— А, я слышал о вас, вы один из консерваторов Римского магистрата, — кивнул я.

— Всё верно синьор Иньиго и ваш должник, — склонил он голову, — и разумеется, как только откроется банк, я вам верну все потраченные за наш выкуп деньги.

— Буду вам благодарен, — не стал я отказываться от денег, которые были мне нужны и самому, — говорю вам это не из жадности, а только по причине собственной финансовой зависимости от своих родителей.

— Конечно синьор Иньиго, я всё это прекрасно понимаю, вам не за что просить у меня извинений.

— Тогда предлагаю оставить разговоры до завтра и отдохнуть, — зевнул я, — я попросил вам постелить к комнате моего управляющего, простите, если будет для вас тесновато.

— Нет синьор Иньиго, что вы! — замотал он головой и поднялся, — я с радостью немного отдохну от ночных переживаний за жену и детей.

— Конечно синьор Массимо, — невольно зевнул я, — и если не застанете меня дома после сна, то можете полностью располагать моими управляющими и слугами, я оставлю им такой наказ.

— Буду вам безмерно благодарен синьор Иньиго, — поклонился он и ушёл в выделенную ему комнату. Когда мужчина ушёл, я почти сразу отключился, настолько устал сегодня от всего случившегося.

* * *

13 июня 1455 A. D., Рим, Италия

На моё счастье, та история ночного спасения никак на меня не повлияла с точки зрения семьи Орсини, поскольку при встрече с кардиналом на работе, он мягко мне заметил, что хотел бы, чтобы я спасал друзей и его семьи также, как это сделал для Колонна. Я его тут же самым серьёзным образом заверил, что сделаю это для кого угодно, чтобы в Риме не начались ещё большие беспорядки, чем сейчас. Кардинал улыбнулся и больше ничего не стал говорить про это.

Сеньор Массимо не только отдал мне две тысячи флоринов, но ещё и подарил подарок от своей семьи, прекрасное зеркало венецианской работы размером с мою ладонь. Я знал, как дорого оно стоило, но отказываться? Я не смог обидеть его этим и взял его, так что теперь видел в идеально отполированной зеркальной поверхности, насколько же моё лицо, пугающее и отталкивающее.

В остальном, всё осталось для меня неизменным, я всё так же посещал работу и библиотеку, прочтение книг и свитков в которой подходило к концу, но я и близко пока не приблизился к информации о монетах и местах, куда они могли попасть, всё сводилось пока к тому, что они поступили в оборот после того, как на них купили землю горшечника, из которой сделали кладбище для чужеземцев и дальнейшая их судьба осталась неизвестна.

У меня оставались ещё небольшие надежды на оставшиеся древние свитки, но они были крайне призрачны. Похоже нужно было искать ещё одну библиотеку с большим количеством содержимого.

— Синьор Иньиго, — ко мне в комнату зашёл Бартоло, — к вам прибыл синьор Родриго Борджиа.

— О, пригласи его, скажи я сейчас спущусь, — удивился я его приходу, закрывая книгу, которую читал.

Бартоло сходил вниз и вернулся, затем одел меня и вскоре я на его руках был отнесён вниз. Где увидел румяного, красивого парня в сопровождении брата, с которым я не был знаком, но видел его во дворце у Борджиа.

— Синьор Родриго! — удивился я, — мы с вами так давно