записку, обещал вернуться через 2 часа. Действительно он

не обманул и через 2 часа вернулся с ответом. На следующий день я тоже его подрядил [483] меня

проводить на 1-ю Брестскую. Пробродив еще по вокзалу до 3 ч[асов] ночи я перелез через стойку

буфета, разостлал шинель и лег спать. На улице пошел мелкий дождь.

31 октября. Эта ночь прошла сравнительно спокойно, вероятно «военные действия» встречали

препятствия по случаю дождя. Но едва расцвело, как открылась стрельба: – Бух… Бух… – раздавалось

со страшной силой… Сегодня четвертый день «действий [484]». Вчера вечером большевиками взяты

кадетские корпуса (25). В 9 ч[асов] у[тра] я еще с какой-то дамой в сопровождении вчерашнего

хитровца, пошли в город. При выходе с вокзала меня сейчас же обыскали на улице какие-то

оборванцы с винтовками, вероятно красногвардейцы и потом в течение [485] всей дороги еще раза три

обыскивали. Мы шли малолюдными переулками… В центре слышались редкие удары тяжелой

артиллерии, стрекотали пулеметы и ружейные залпы. На улицах всюду патрули, часто

арестовывавшие каких-то лиц, офицеров, юнкеров… И, признаться сказать, я не ожидал достигнуть

цели, т[ак] к[ак] мое офицерское звание скоро могли обнаружить. Но около 12 ч[асов] я, наконец, пришел к Крицким (26). За сегодня большевиками взят винный склад. Весь запас спирта в два с

половиной миллиона [486] ведер (27) выпущен в Яузу. Взят пороховой погреб. С утра большевики

штурмуют Покровские казармы (28). Везде перевес на стороне большевиков. В Москву прибыли

ударники (29) с офицерами, которые на Брянском вокзале (30) арестовали коменданта и прошли в

Кремль. Прибыли и присоединились [487] к войскам Временного Правительства казаки. Войска

противной стороны прибывают на ст[анцию] Пресня (31), где встречаются большевиками. Газет по

прежнему нет; вышел лишь «Социал-демократ» (32), рисующий события в розовом для большевиков

свете. К вечеру сильная артиллерийская стрельба раздавалась со стороны [488] Садовой, Никитских

ворот (33), Кремля.

1 ноября. Теплый день, сухо и пасмурно. В 12 ч[асов] д[ня] пошел на Александровский вокзал. Все

говорят, что победа досталась большевикам. По городу расклеены [489] декреты о мире и земле. До

Учредительного Собрания власть будет называться: Совет Народных Комиссаров во главе с

Лениным (34). В столице спокойствия не видно… Из города бегут в провинцию… Все вокзалы битком

набиты. На улицах от военно-революционного Комитета (35) расклеены приказы № 1 и 2 (36), обязывающие владельцев магазинов, харчевен, трактиров немедленно приступить к торговле, под

угрозой ответственности… Стрельба стала реже. Сегодня 5-ый день «боя». Утром, как передавали на

вокзале, по Нижегородской ж[елезной] д[ороге] (37) прибыла осадная артиллерия. С каждым днем в

Москву прибывают все больше и больше войск, артиллерия… К вечеру усилилась перестрелка.

Непроглядная тьма на улицах, гулкая дробь пулеметов, ружейная перестрелка и громоподобное

раскатистое эхо орудийного выстрела. Над городом зарево. Москва горит во многих местах. Мрак

ночной полосуют вспыхивающие от орудийных и ружейных выстрелов мгновенно и исчезающие

огоньки…

Дрожат оконные стекла. На улице ни души, только изредка пронесется с шумом патрульный

автомобиль… и снова тихо.

2 ноября. Дождь и тепло. С утра снова артиллерийская и ружейная стрельба. На Александровском

вокзале слышал, что юнкера завтра сдаются. В 9 ч[асов] вечера перемирие. Стрельба немного смолкла

и ночью юнкера сдались, выдав все оружие. К 12 ч[асам] дня смолкли окончательно страшные удары

тяжелых орудий, прекратилась ружейная стрельба (38).

3 ноября. Теплый пасмурный день. Исторический день… В вышедших большевистских газетах

объявлено, что между воюющими сторонами достигнуто соглашение… Вздох облегчения был ответом

на это сообщение. Кровь стынет в жилах от тех ужасов, которые пришлось населению столицы

пережить за последние дни… Над головой каждого витала смерть и спасаться от нее приходилось

спрятавшись, не высовывая носу на улицу… По всей же столице творилось что-то неописуемое… От

снарядов гибли лучшие здания, звенели стекла. Колоссальные убытки. Стреляли куда попало, без

соблюдения дистанции и плана, а потому больше страдали, конечно, не воюющие стороны, а частная

публика. И вот теперь москвичи вздохнули и изголодавшиеся высыпали все на улицу в «очередь» к

продуктовым лавкам. Неделю пустовавшие улицы приняли необычайный вид. Улицы запрудились

публикой, создавая необыкновенную оживленную картину. Стрельба окончилась, лишь кое-где

раздавались одиночные выстрелы. Красногвардейцы не оставляли своих постов. Появилась и милиция.

По всем направлениям двигались вооруженные солдаты. «Победители» шли на отдых. Неделя

страшного боя. В результате столица дает местами картину страшного разрушения. Идешь по улице и

на каждом шагу следы «великих действий». Вот Страстная площадь (39). Около памятника

Пушкину (40) стоят два орудия, окруженные толпой любопытных. От орудий вдоль бульвара на

«наблюдательный пункт», идет провод. Около одного из домов груда зарядных ящиков и

использованных гильз. Около орудий и ящиков с достоинством великодушных победителей, стоят по

варвару в серых шинелях. На Тверском бульваре (41) ни одного стекла в домах. Дом

градоначальства (42) сгорел и еще дымится. У Никитских ворот служат молебен. Масса народу. Вот

место, где немало потрудились «воины». Здесь буквально все изрешетено пулями. Стоят два

дымящихся остова громадных зданий. Пожарные отрывают трупы, которых, как говорят, до 500 в

обоих домах. На Театральной площади (43) «воины» тоже испробовали свои боевые способности.

Здесь чернь особенно набросилась на гостиницу «Метрополь» (44), где живут буржуи, гостиницы

«Лоскутную» (45) и Тестова (46). Все поломано, исковеркано… Земля взрыта. На Воскресенской

площади (47) особенно пострадало здание Гор[одской] Думы (48), немного – Иверская часовня (49).

Пострадали Никольские ворота (50), Спасские (51) – в первых разбита икона Н[иколая]

У[годника] (52), и во вторых разбиты часы (53). Тут уже полный хаос: валяются ящики, бревна, служившие заграждением, скамейки и т[ому] п[одобное]. Около Кремлевской стены воронки от

снарядов. В Кремль не пропускают. На улице народ все прибывает. Из уст в уста передаются самые

фантастические слухи. Но большинство женщин с озабоченным видом спешило, не слушая никого.

Глаза многих женщин заплаканы… Они не доищутся своих близких людей. Может быть убиты? И все

стремятся к Яузской больнице (54), к университету (55), где лежат сотни погибших. Около

университета очередь человек 1000 и большинство женщины. Жертвы огромны, как говорили около

14 тысяч (56). По всем направлениям развозят гробы и на каждом шагу похоронные процессии.

4 ноября. Теплый, пасмурный день. Объявлено осадное положение. Вечером загорелось

электричество. С 3 часов ночи до 7 утра дежурил у ворот в домовой охране.

5 ноября. Ночью выпал маленький снег. 4º мороза. Сегодня объявлено, что всех офицеров

арестовать, выезжающих из Москвы без пропуска, который надлежит получать в Полит[ическом]

отд[елении] Штаба Округа (57). По этому случаю иду за