– Двадцать один, – уточнил зверодушец. – А вам около шестидесяти?

– В пересчете на ваши годы мне девятнадцать, – Ауд хотела что-то прибавить, но взглянула за спину Тадеуша, и лицо ее стало бесстрастным, она словно ушла в глубь себя, надела приветливую маску.

Зверодушец оглянулся.

Деревья просеивали солнечный свет сквозь сомкнутые над аллеей руки-ветви, и сквозь этот призрачный шатер мимо двигались легким, почти невесомым шагом трое существ. Свет и тень стекали по их плащам, белая ткань струилась, словно старалась раствориться в воздухе, стать тенью и светом.

Дженни распахнула ширму:

– Ну как?!

Она нахмурилась и проследила за взглядом зверодушца. Дженни видела чудовищ и видела демонов, но она никогда не видела живых фейри.

Они были выше и стройней, чем люди, их кожа казалась теплым фарфором, а волосы не падали послушными локонами на плечи, а взрывались над головой, вставали алым заревом пожара. Они прошли, скользнув по ним равнодушным взглядом слегка раскосых зеленых глаз. Их белые туники чуть слышно шелестели. На хрупких, почти женских запястьях качались тяжелые браслеты красного, желтого, черного дерева с тонкой резьбой, а у каждого на поясе были привешены белые ножны с узким мечом.

Они совсем не были похожи на эльфов из фильмов, они были настоящими. Бледнокожие, пламенноволосые, узколицые.

В них не было ни капли человеческого, Дженни не надо было использовать ясный взор, чтобы почуять, что мимо них только что прошли существа совсем иной природы.

– Это…

– …светлые альвы, – подняла голову Ауд. – Народ туата, слуги судьи Талоса.

– Вот как, – ровно сказала Дженни. – Судьи Талоса, как я слышала?

– Разве в СВЛ уже не знают, кто входит в Великий Совет Магуса? Судья Талос Безупречный – член Великого Совета, человек могущественный и влиятельный, а это его гвардия.

– Туата де Даннан служат человеку? – поразилась Дженни. – Разве не все они ушли в Скрытые земли?

– Не все. И не стоит ворошить прошлое, – вполголоса сказала Ауд. – Причем так… бесцеремонно. То, что для вас – пыльная история, для кого-то – незаживающая рана, – так говорит мой дедушка. Здесь, на Авалоне, не любят вспоминать битву Договора. А уж тем более Скрытые земли.

– Почему? – изумилась Дженни. – Это же правда.

Ауд неуверенно улыбнулась:

– Правда и истина – совсем разные вещи, как говорит мой дед. Он много говорит…

– О, а мой дед все время отмалчивается! – откликнулась Дженни. – Давайте поменяемся?

Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Вам очень идет эта куртка, – сказала Ауд. – Возьмите еще сумку. Они хорошо смотрятся в комплекте.

Тадеуш замахал руками:

– Стоп, стоп, у нас уже ничего не осталось!

– Ты все потратил? – изумилась Дженни.

Зверодушец потерял дар речи.

– Берите, это бесплатно. Подарок лучшему за сегодня покупателю.

– Спасибо! – Дженни немедленно надела вязаную сумку с массивными валяными шарами на витых шерстяных шнурах. – Ну как?

– Здорово! – искренне восхитился Тадеуш. – Это и правда стоит десяти авалонских жемчужин?

– Это дороже, чем весь жемчуг мира! – возмутилась Дженни. – Ты только погляди, какой крой, пощупай, какая ткань! Ауд, кто это шил?!

– Швеи острова Королевы Медб, – сказала цвергиня. – Эту куртку, кажется, фея Элсбет ап Ллуд, судя по лейблу. Видите?

Она указала на крохотный серебряный трилистник на воротнике.

– Я запомню, – пообещала Дженни. – Ауд, теперь я ваша навеки. Тадеуш, ты разве не видишь, какая это классная вещь?

Она покружилась перед ним в вязаной куртке сложного малинового цвета с фиолетовыми и алыми разводами. Глухой капюшон полностью закрывал голову и лицо. От краев капюшона до пояса спускались витые шнуры, которые завершались большими пушистыми шарами малиновой шерсти. Такие же шары свисали с обоих концов широкого пояса, которым куртка была залихватски перехвачена по талии. И сумка на длинной лямке, которая висела у бедер, была украшена такими же шарами розоватых цветов.

Под куртку Дженни надела канареечный сарафан, который внизу плавно превращался в широкие шелковые шаровары, ноги оплела кожаными сандалиями с высокой, на всю щиколотку, шнуровкой, а на руки нанизала штук десять браслетов, вид у нее был сногсшибательный.

– Выглядит очень… свежо и необычно, – дипломатично признал Тадеуш. – Я такого еще не видел.

Дженни хмыкнула:

– Много ты в своем лесу видел! Это самая крутая одежда, которую я встречала в своей жизни. Ауд, я вас озолочу!

Девушка-цверг не сдержала улыбки:

– Благодарите не меня, а швей острова. Я только продавец. Хотя тоже могу кое-что вам дать…

Отполированный красно-коричневый с черными прожилками камень в форме топорика на кожаном шнурке.

– Это что-то волшебное? – обрадовалась Дженни.

– Волшебство – это то, чего люди не могут объяснить. Для тех, кто не умеет летать, каждая птица – волшебство. У цвергов нет магии, мы просто делаем то, что умеем делать. Это наша природа. Кулон – знак моего рода, всякий цверг, который вам встретится, будет знать, что вы хорошие люди, раз вам доверили родовой знак.

– Спасибо! – Дженни скинула капюшон, нагнулась, чтобы надеть кулон, и серебряная цепочка с дельфином вытекла из воротника.

Ауд подалась вперед. Тадеуш поразился смене ее настроения – от добродушной улыбки к напряжению и страху.

– Откуда… это у вас? – Ауд потянулась к дельфину.

– Это память о моей маме.

– Где вы его взяли?!

– Мне подарили, – недоумевала Дженни. – Один человек. Хотя, если подумать, это был, скорее всего, не человек.

– Как его звали? – Ауд вся трепетала.

– Кажется, Теодорус Доде…

– …Додейкант, – закончила Ауд.

– Вы его знаете?

– Мастера Теодоруса знают все. Он легенда.

– Постойте, а энциклопедию «Записки Теодоруса»…

– …написал он, и продолжает писать он, – кивнула Ауд. – Он самый известный из фейри-писателей.

– Так он еще жив? – поразился Тадеуш.

– Скорее всего, – Ауд в задумчивости подергала косичку. – Никто не знает, где он. Но если этот кулон вам подарил мастер Теодорус, то скажу вам, что он забрался очень далеко. Вы позволите взглянуть?

Дженни расстегнула цепочку. Цвергиня приняла медальон бережно, как снежинку, упавшую на ладонь. Закрыла глаза.

– У него долгая история, – нараспев сказала она. – Изначально он был сотворен во Внешних землях, но потом его унесли в темноту, которая была еще до дня и ночи. И там, в той глубине, которая глубже любой бездны Внешних земель, его пересоздали мастера моего народа. Мастера темных альвов, не выносящих света. Его сделали именно для вас и по просьбе близкого человека.