яростным огнём в глазах, как зверь загнанный в угол.

Я выхожу из тени.

— Ну что, Джаафар, теперь мы с тобой один на один! — говорю громко.

Пусть знает — я не прячусь.

Я не боюсь. Хочу победить его в открытом бою.

Он бросает автомат. Достает нож.

— Ты пришел за мной, русский? — в вызовом произносит он.

— За тобой. Отмстить за всех моих друзей, которых ты убил.

Мы стоим друг напротив друга, будто два хищника, готовых разорвать друг друга на части. Джаафар оценивающе смотрит на меня. Его нож поблескивает в свете луны. Руки крепкие, движения выверенные. Он профессионал, ветеран многих схваток.

Я ощущаю, как кровь стучит в висках. Адреналин кипит. Передо мной не просто враг.

Он — убийца моих друзей и товарищей.

— Шёл бы ты, русский отсюда! — бросает он презрительно. — Пока живой.

— Уходить — не по мне, — отвечаю я, хватая нож крепче. — Я слишком долго шел за тобой.

Мы стоим напротив друг друга.

Темнота вокруг, только бледный свет луны высвечивает скалы и наши фигуры. Джаафар двигается плавно, уверенно. Как пантера, готовая прыгнуть. Его нож блестит в руке, в глазах — холодная решимость.

— Думаешь, ты победишь, русский? — бросает он, не убирая нож.

— Уверен, — отвечаю коротко, чувствуя, как в груди закипает адреналин.

Он бросается первым быстро, неожиданно. Нож идет в бок, но я успеваю отклониться, выхватываю его руку и кручу, пытаясь выбить оружие. Он ловко уходит из захвата, резко бьет коленом в бедро. Боль простреливает ногу, но я держусь, перехожу в атаку.

Мы сцепляемся. Его руки — словно железные, но я подныриваю под него, бросаю через бедро. Джаафар падает, но тут же кувырком уходит в сторону. Песок взлетает в воздух, и он снова на ногах.

— Эй, русский! — шипит он, потирая плечо. — Тебе не победить!

Я не отвечаю.

Перехожу ближе, делаю ложный выпад, заставляю его защититься. Он поднимает руку, и я резко подныриваю, бью локтем в грудь. Его дыхание сбивается, но он не падает. Вместо этого хватает меня за куртку, дергает вниз. Мы оба валимся на землю, катимся по камням.

Он сверху, его нож рядом с моим горлом. Я изо всех сил упираюсь, перекатываю его, пока нож не вонзается в землю рядом с моей головой. Моджахед бьет меня в лицо, раз, второй. Вкус крови. Успеваю перехватить его запястье, кручу, выворачиваю ему руку.

Слышен хруст — вывихнул.

Он взвывает, но бьет другой рукой, целится в висок.

Я отползаю, чувствую, как лицо пульсирует болью. Вижу, что он встает, тяжело дышит, но все еще опасен.

— Ты силен, — хриплю я, вытирая кровь с подбородка. — Но не сегодня.

— Сегодня — моя ночь! — рычит он и бросается снова.

Его удар ногой в живот сбивает меня с ног. Я падаю, и он тут же нависает сверху, его руки тянутся к моему горлу. Силы уходят, покидают меня. Он давит, его пальцы словно клещи. Но я не сдаюсь.

Собираю последние силы, резко поднимаю бедра, сбрасываю его. Он падает на бок, а я тут же прыгаю на него сверху, блокирую его ноги и выкручиваю левую руку. Он хрипит, извивается, но уже не так уверенно.

— Это за моих друзей! — шепчу, перехватывая его шею локтем. Он бьется, старается вывернуться, но я усиливаю захват. В глазах у него появляется страх.

Последний рывок — и он затихает.

Смотрю на него с ненавистью, все ещё не осознавая, что он уже мёртв.

Наконец, отпускаю его, тяжело дыша, и падаю на спину. Небо над головой чистое, усыпанное звездами. Дышу тяжело, не двигаюсь.

Всё внутри меня гудит, кровь пульсирует в ушах. Вглядываюсь в ночное небо с чувством, что месть свершилась.

— Это за вас, ребята, — шепчу, чувствуя, как тяжесть спадает с души. — Теперь можете спать там спокойно.

Где-то в ночи слышится гул. Прислушиваюсь.

Звуки приближаются. Вероятно, остальные члены банды Джаафара.

Я резко поднимаюсь, снова сливаясь с тенью. Эта ночь еще не закончена…

Быстро бесшумно двигаюсь той же тропой, что шёл сюда. Возле реки меня ждёт Валид.

Молча киваю и мы идем назад к своим…

— С Джаафаром покончено, — ровно говорю я, смахивая пот со лба. — Его больше нет.

Я стою перед старшим лейтенантом Гореловым, держа в руке четки Джаафара. Наши проводники — отец с сыном молча стоят рядом.

Глаза Юсуфа, как всегда, бесстрастные, пытаются что-то прочитать на моем лице. Горелов, напротив, багровеет на глазах, словно вот-вот взорвётся.

— Ты что себе позволяешь, лейтенант⁈ — ревет он, едва сдерживаясь, чтобы не схватить меня за грудки. — Устав нарушил, ты даже не понял, что натворил!

— Разве? — Я поднимаю бровь, в голосе больше усталости, чем агрессии. — Ты же сам велел действовать по ситуации. Я и действовал.

Его лицо перекосилось.

— Ты под моим командованием! — Он делает шаг вперёд, угрожающе нависая. — Это я здесь главный, а не ты! Ты должен был доложить, куда пошёл, а не устраивать тут самодеятельность, —кивает на четки.

Он такой тупой или прикидывается?

— Старший лейтенант, — тихо и отчётливо начинаю я. — Я отстал от вашей группы, заблудился. И тут на меня Джаафар сам вышелвместе со своими людьми. Это тот момент, когда промедление могло стоить жизни всей группе. Джаафар знал, что вы здесь. Он был готов…

— Заткнись! — Горелов перебивает, шагнув ещё ближе. — Я тебя под трибунал отправлю, понял?

Смотрю на него, прищурившись.

А может, он контуженный на всю голову? Мы ведь все здесь не на прогулке — на войне.

Юсуф, который всё это время стоял с каменным лицом, вдруг поднимает руку, призывая к тишине. Его голос звучит спокойно, но твердо.

— Хватит, Горелый!

Старший лейтенант Горелов, как ни странно, замирает, бросив на Юсуфа недовольный взгляд.

— Пусть объяснит. — Юсуф кивает мне.

Я коротко рассказываю всё, что произошло. Горелов смотрит на меня так, будто готов пристрелить прямо здесь. Юсуф слушает, не перебивая, но в его взгляде мелькает тень удовлетворения, что Джаафар, наконец, мёртв.

— Лейтенант Беркутов, ты вышел из-под контроля! Устав нарушил, все правила к черту! Твои действия… — не умолкает Горелов, который бесится, что я обошёл его, точнее, избавился, чтобы он не мешал мне выполнить задачу.

Юсуф поднимает руку, и старший лейтенант мгновенно умолкает.

—