Скорпион занервничал, крутанулся, и Севера отбросило к самой морде, он едва успел вцепиться в роговой нарост, распластался прямо над распахнутой пастью.

Если угодит туда, а слизь скорпиона ядовита, он не выживет… Метаморфизм!

Север принялся интенсивно поглощать панцирь, мягкие ткани скорпиона, но этого едва хватало, чтобы бороться с радиацией — недоставало энергии Колеса. И все же разрушение головы твари шло неотвратимо. Скорпион верещал, крутился на месте, превращая в груду развалин стену и строения, но в конце концов до него дошло, что плохо ему в этом конкретном месте, и монстр ринулся прочь.

Лука спрыгнул с его спины и распластался на земле, думая о том, что, если тварь вернется, им наступит конец. Но нет, с бешеным стрекотом эхо-скорпион, прихрамывая, побежал на холм, спустился с другой его стороны и скрылся.

Некоторое время Север пролежал под палящим солнцем, не в силах двигаться, а потом из убежищ начали выползать мутанты, которые и помогли ему подняться.

Вырубаясь от переутомления, он смутно помнил, как с их помощью добрался до своей спальни, где тотчас упал и вырубился, а когда очнулся, увидел над собой смутно знакомое женское лицо, как ни странно, довольно симпатичное.

— Ты кто?

Она улыбнулась.

— Не помнишь? Лесси…

— А, да… Верховод?

— Теперь уже нет. Ты мой верховод, Север, — улыбнулась она.

Лесси встала, отошла к окну, и Север залюбовался ее мышечным рельефом, складывающимся в кружащие голову формы. «Выздоравливаю, раз на женщин засматриваюсь», — подумал Север. Лесси больше всех местных была похожа на норма. И на женщину.

— Сколько я был в отключке?

— Так дня два, — ответила она. — И не реагировал ни на что! Мы уж, грешным делом, подумали, что тебе конец — раны на тебе были такие, что с ними не живут. Ан нет, гляди ж ты — все затянулось!

— На мне все быстро заживает, — согласился Север.

— Но я вот чего не пойму… Почему ты вернулся? — спросила она. — Мог ведь остаться в холмах и не пострадал бы.

— Мутанты своих не бросают. Тут моя се… — он осекся. — Здесь мой рейд. Кстати, что с потерями? Разрушения?

— Странный ты. У Рванины давно не было хорошего верховода. Можешь встать? Идем.

Север свесил ноги с кровати, натянул штаны и, щурясь на ярком солнце, поднялся во двор. Наземные строения были разрушены, сейчас их возводили заново все оставшиеся в живых мутанты. Бывший рейд Гекко работал вместе: Жаба подавал камни Скю, тот — Йогоро, а четырехрукий здоровяк укладывал, уже пять рядов стены было возведено. Сахарок что-то мешал в огромной бочке, очевидно, раствор для лучшей сцепки камней.

Первым Севера заметил Зэ, от которого толку в строительстве было немного, и он просто околачивался рядом.

— Верховод очнулся! — радостно объявил он, и по лицам мутантов Север понял, что они не просто рады, а счастливы его видеть.

Стену отремонтировали в первую очередь, теперь возводили наземные постройки, женщины и дети отчищали остатки смертоносного яда.

Возглас Зэ заставил их отложить дела. Все завертели головами и, заметив Севера, зашептались.

— Восемнадцать человек полегло, — отчиталась Лесси. — Тринадцать мужчин, четыре женщины, ребенок. Яла, Кори… Если бы не ты, все погибли бы. Эхо-скорпионы видят не глазами, он никого бы не отпустил живым.

— Радость-то! — закричала Полли. — Верховод очухался!

Все ринулись навстречу главарю, потому не сразу разобрали крик дозорного на уже новой вышке. А когда расслышали, было уже поздно.

С лязгом хлипкие ворота слетели с петель, и во двор вошла троица, при виде которой обитатели Рванины притихли, втянув головы в плечи.

Первым шагал огромный детина локтей эдак в пять ростом — просто гора мышц, раздвоенная губа, нитка слюны до подбородка. На нем были только штаны, кожа казалась землистой, а на месте суставов торчали роговые шиповатые наросты. Два глаза обычных, но косят, третий на переносице закрыт черной повязкой, очевидно, выбит.

Двое других пришедших — тоже горы мышц. Один четырехногий, с человеческим торсом на медвежьем тулове, второй — с руками длиннее роста, передвигался он, опираясь на кулаки.

Впереди идущий урод с раздвоенной губой остановился и проговорил, слегка шепелявя:

— Кто здесь Север? — судя по невнятности речи, трансформированным у него было еще и небо.

— А кто спрашивает? — прохрипел Север в ответ.

Мутанты зашушукались за спиной, послышалось свистящее: «Рехнулся», «Это ж суперы!»…

Север насторожился, на всякий случай приготовившись принять бой.

И с огорчением отметил, что энергии Колеса нет, все истрачено на бой с эхо-скорпионом и восстановление. На что способны суперы, и стоит ли их опасаться? Оказалось, стоит.

— С тобой, слизняк, говорит Огненная длань!

С грохотом все мутанты рухнули на колени.

Гигантский мутант с черной повязкой между глаз ленивой походкой прошел между павшими ниц рейдерами и жителями еще не до конца восстановленной Рванины. Приблизился к Луке, единственному, оставшемуся на ногах, он сплюнул:

— Ты, что ли, Север, слизняк?

— Я Север, но не слизняк, — спокойно ответил Лука и, решив потянуть время, поинтересовался: — А ты что за хрен с горы? Что еще за Огненная Длань? Мне это ничего не говорит. Представься, супер!

Энергия Колеса хоть и очень медленно, но все же восстанавливалась. Кто знает, может, дополнительная секунда в режиме боя склонит чашу весов в его пользу. Этих трех супермутантов Лука не боялся. Ну да, здоровенные, мощные — наверняка любой из них способен переломить пополам человека, будь тот норм или мут. Но Лука-то не совсем человек. Он странник с метаморфизмом, усиленным металлом скелетом и сверхпрочным кожным покровом, который даже острейший клинок Швая не взял!

Тот, кто спрашивал Севера, оскалился, губа его разъехалась, и стало видно, что кость там тоже раздвоенная. Обернулся к двум другим, громыхнув доспехами и роговыми наростами, и гаркнул:

— Слыхали, братва? С горы, йо-ба! Он, тля, Север, а нас не знает? Я в душе не гребу, что это за хрен, но прав был верховный. Мутный верховод… — Повернув голову, он уверенно зашагал к Северу. — Че ты за верхач такой, что твои бойцы знают нас лучше, чем ты? Ты вообще бывал в Убежище, Северок? А? Бьюсь об заклад, что нет. Иначе б знал, кто такой Даффн!

Не дожидаясь ответа, супер медленно снял повязку. Из-под нее в Луку вперился третий глаз — выпуклый, черный, как мгла, без белка, с узором в виде тончайшей золотистой спирали по центру. Эта пружина двигалась, будто в самом деле вкручивалась в центр глаза.

Логи сменялись с бешеной скоростью, но Луке стало не до них — он не мог отвести взгляда, тонул, словно в черноте, завороженный движением…